Мы с тобой удивительно кареоки –
словно иволги, поющие в караоке.
Говорят, что иволги одиноки,
но встречаются порой и попарно.
Прогуляемся по роще Ареса?
Без особенного к нам интереса
листья стелются, как желтая пресса,
шелестя под каблуками бульварно.
Очаровываясь днем полусонным,
заиграемся в Медею с Ясоном.
Двум мифическим, как мы, вип-персонам
на руне златом откроются руны.
В них есть кое-что от поз осьминога.
Ты читаешь по-колхидски немного?
Я умел, стяжая знанье от Бога,
но порвал былые связи и струны.
А поедем на тевтонский мой хутор –
здесь когда-то проповедовал Лютер,
объясняя прихожанам, что бутер-
брод обычно маслом падает на пол,
что нельзя работать тихою сапой.
И за ересь эту проклятый Папой,
он размахивал сосновою лапой
и смолою, как из ладанки, капал.
Или двинемся подальше – в Карпаты,
где вершины от снегов конопаты,
где при помощи кирки и лопаты
роют времени и вечности яму.
Где не чувствуется дней паранойя,
и гуцулы, столь любимые мною,
на небесном отпечатав земное,
поклоняются Христу и Хайяму.
Мир велик, а мы с тобой невелики
по сравнению. Но пляшут, как блики,
наши светлые и чистые лики
на его покрытой граффити дверце.
Та поскрипывает ночью железно,
и пугает, и сближает телесно.
И такая открывается бездна,
что к гортани поднимается сердце.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
