Великие победы непобедимой державы. Год 1571

Илахим: литературный дневник

"Бог покарал этих жалких людей, погрязших в своих вожделениях и ничтожестве, вопиющих содомских грехах; заставил их справедливо быть наказанными и терпеть тиранию столь кровавого правителя. Я бы сказал, что настал час божьей мести в поучение всем будущим поколениям князей и простых людей. Скифский царь (Sithian Emperowr), воспользовавшись моментом, вторгся в пределы России, расположившись с армией в 200 тысяч конных воинов в 50 милях вниз по течению реки Оки (Ocka) лицом к лицу с армией царя Ивана Васильевича, составляющей 100 тысяч храбрых военачальников и воинов, охранявших сильные крепости и броды с помощью многочисленной артиллерии, боеприпасов, людей и оружия, а также большого количества всякого другого снаряжения. Благодаря тайным осведомителям крымцы отважились переправиться, без помех преодолев разделявшую их реку. Царское войско не осмелилось двинуться за пределы 25 миль отведенного ему пространства, и никто не мог под угрозой смертной казни нарушить эту границу, каким бы успехом это нарушение ни обернулось.


Враг, достигнув этого берега реки, не терял времени и быстро продвигался к Москве, находившейся уже в 90 милях, где царь считал себя в безопасности. Но когда враг приблизился к великому городу Москве, русский царь бежал в день Вознесения с двумя своими сыновьями, богатствами, двором, слугами и личной охраной в 20 тысяч стрельцов (gunnors) к укрепленному Троицкому монастырю в 60 милях 39. Неприятель зажег высокую колокольню св. Иоанна, но в это время поднялся сильный ветер, и распространившийся огонь в течение шести часов обратил в пепел все церкви, дома, палаты, построенные почти полностью из сосны и дуба, как в городе, так и в округе на 30 миль. В этом свирепом огне сгорели и задохнулись от дыма несколько тысяч мужчин, женщин, детей; та же участь постигла и тех, кто укрылся в каменных церквах, монастырях, подвалах и погребах, лишь немногие из немногих спаслись как вне, так и внутри обнесенных стенами трех городов. Река и рвы вокруг Москвы были запружены наполнившими их тысячами людей, нагруженных золотом, серебром, драгоценностями, ожерельями, серьгами, браслетами и сокровищами и старавшихся спастись в воде, едва высунув поверх нее головы. Однако сгорело и утонуло так много тысяч людей, что реку нельзя было очистить от трупов в течение двенадцати последующих месяцев, несмотря на все предпринятые меры и усилия. Те, кто остался в живых, и люди из других городов и мест занимались каждый день поисками и вылавливанием на большом пространстве колец, драгоценностей, сосудов, мешочков с золотом и серебром. Многие таким путем обогатились. Улицы города, церкви, погреба и подвалы были до того забиты умершими и задохнувшимися, что долго потом ни один человек не мог пройти из-за отравленного воздуха и смрада.


Крымский царь со своими войсками наблюдал этот большой пожар, удобно разместившись в прекрасном Симоновом монастыре (Symon monesterie) на берегу реки в четырех милях от города, захватив награбленное и отобрав богатство у тех, кто успел спастись бегством от пожара. Хотя пожар города принес им мало пользы, они удовлетворились этим, возвращаясь назад с пленными и с тем, что успели награбить. Им угрожала встреча с армией царя у Серпухова (Circapur), но они смогли избежать этого, переправившись через реку так же, как и пришли.
Русский царь бежал все дальше со своими сыновьями и богатством, направляясь к большому городу Вологде (Vologdae), где он считал себя в безопасности, находясь в 500 милях от врага. Сильно расстроенный и пораженный постигшим его несчастьем, он, имея среди сопровождавших митрополитов, епископов, священников, главных князей (chieff princes) и старинную знать (aunchient nobillitie), послал за ними и созвал их на царский совет (called for and sommened to a counsall ryall), а когда враг ушел, он распустил свою армию, которая не сделала в его защиту ни одного выстрела; допрашивал, пытал, мучил многих воевод (viovods) и главных военачальников, приговорил некоторых к смерти, конфисковал их добро и землю, разорил их роды и семьи, выпустив указ об очистке, отстройке и заселении Москвы,— трудным было обсуждение всего этого" (Джером Горсей, Записки о России)




"И прииде царь крымской к Москве и Москву выжег всю, в три часы вся сгорела, и людей без числа згорело всяких" (ПСРЛ. Том 13. Стр. 191).





Что касается царской столицы, которой, как я говорил, является Москва, я сообщаю следующее: в настоящее время в ней не насчитывается и 30 тысяч населения, считая детей обоего пола. И какое бы впечатление ни производил город на человека, подъезжающего к нему, когда приезжий оказывается на небольшом расстоянии (я не говорю уже о въехавшем), открывается картина, более соответствующая истинному положению дел: сами дома занимают много места, улицы и площади (а их несколько) широки, все это окружено зданиями церквей, которые, по-видимому, воздвигнуты скорее для украшения города, чем для совершения богослужений, так как по большей части почти целый год заперты. Конечно, и при нынешнем государе Москва была более благочестива и многочисленна, но в 70-м году нынешнего века она была сожжена татарами, большая часть жителей погибла при пожаре, и всё было сведено к более тесным границам. Сохранились следы более обширной территории в окружности, так что там, где было 8 или, может быть, 9 миль, теперь насчитывается уже едва 5 миль" (Антонио Поссевино, Московия)




"2. О пленении Новгорода626 и о том, как царь в яростном гневе пролил кровь на святой город острием меча


Сильнее всей земли, всех ненавидимых царем, он (царь) некогда излил ярость своего гнева на моих627 людей. Это нашествие его на меня было по всему подобно нашествию нечестивых, потому что он был внимательным слушателем ложных доносчиков и руководился одним непроверенным мнением. От чужих и неверных не предполагал я получить столько зла и страданий, сколько я принял труда от моего владыки, от его рук, из-за наговоров на меня лживых доносчиков, ибо он всю землю мою напоил кровью, подвергая всех моих людей различным мучениям; не только землю (кровью) покрыл, но и воду ею сгустил, и один только Бог знает, кто виноват, – тот или они. Всякое место от рук убивающих до того наполнилось телами мертвых, что не было возможности пожрать их трупы всяческим животным, по земле рыскающим и в водах плавающим, и по воздуху летающим, так как они сыты были выше меры; а для многих тел, которые из-за страха не оберегались и сгнивали, то место было и гробом их. Кто и где был свидетелем сему? Небо со светилами и вместе земля с теми, кто (живет) на ней. А все имение моих людей царь равно разделил по жребию между рабами.
Подробного описания обрушившегося на меня царского гнева невозможно и поместить на этой убогой хартии, и никому из земных не исчислить количества погубленных людей, – их число объявится лишь в день суда Божия, в Его пришествие. Во время царского на меня гнева шел 78 год по седьмой тысяче лет...


А те мои градограбители, или, лучше, убийцы, которые, омрачившись кровью, думали получить корысть, тогда вместе с собой внесли неразумно в царствующий город как бы некоторую полную искр головню, раздуваемую ветром, – так что не обогатились тогда на долгое время и не доставили этим присвоением и другим всем избытка и излишества.
По неведению внеся с собой в город как бы вспыхнувшие горящие огнем, могущие поджечь, угли, они сами этим как бы подожгли столицу. И как будто на другой день, в лето после этого 79-е текущего круга630 (в 1571г.) измаильский народ, потомок Агари631, по попущению Божьему придя с Востока, гнездо всего царства632 и место всегдашнего пребывания и жительства самого царя с находящимися там всеми богатствами, – все предал огню и испепелил. О таких сказано: кто желает чужого, тот в скором времени заплачет и сам, лишившись всего; и еще: кто присваивает не свое, тому явно бывает зло. Число же людей тогда, в нем (в Москве) погубленных, было ничем не меньше, чем в древности, во время нашествия Тита на земной Сион633 (Иерусалим); ясно, что и здесь (все это случилось) из-за уклонения на грех главы всех – самого царя" (Временник Ивана Тимофеева)




"В то время крымские татары с великою силою внезапно вторглись в страну, чиня повсюду великое разорение, так что даже жители Москвы обратились в бегство вместе с великим князем, который бежал со всеми своими сокровищами и двором на Белоозеро (Bielaozera) — место защищенное самой природою, посреди большого озера и весьма хорошо укрепленное" (Исаак Масса, Краткое известие о происхождении современных войн и смут в Московии)




"Перекопские Татары, очень хорошо зная, что Московия некогда платила их предкам дань, многими вторжениями причиняют неприятность Великому Князю. В 1571 году от Р. Хр. они ворвались в его владения, в самый день Вознесения Христова на небо, сожгли город Москву с великим множеством людей и овладели большой добычей. Так как Московский Князь, для которого это нечаянное нападение случилось сверх всякого ожидания, не мог защитить города, не окруженного ни стеной, ни рвом, то, оставив все, он бежал в замок, находившийся у Белого озера" (Даниил фон Бухоу, Начало и возвышение Московии)




"Крымский царь, несмотря на два триумфа и выполнение всех желаний, прогнавший могущественнейшего царя с поля битвы, не только превратил в пепел его местопребывание, славу и столицу, Москву, не только уничтожил и разорил во время похода несколько тысяч людей в 36 областях или княжествах, не только овладел 100.000 пленных, кроме лошадей, скота и других драгоценных сокровищ, но и решил преследовать великого князя дальше, если бы не получил от пленных известий, что герцог Магнус выступил в поход с 15.000 воинов" (Иоганн Таубе и Элерт Крузе, Послание к Готхарду Кеттлеру, герцогу Курляндскому и Семигальскому)




"Об этой игре (Spil) узнал крымский царь и пошел к Москве с Темрюком из Черкасской земли — свойственником (Vetter) великого князя. А великий князь вместе с воинскими людьми — опричниками — убежал в незащищенный город Ростов.
По началу татарский хан приказал подпалить увеселительный двор (Lusthaus) великого князя — Коломенское — в 1 миле от города.
Все, кто жил вне в окрестных слободах, — все бежали и укрылись в одном месте: духовные из монастырей и миряне, опричники и земские.
На другой день он поджег земляной город (Hackelwehr) — целиком все предместье; в нем было также много монастырей и церквей.
За шесть часов выгорели начисто (vorbranten innen und aussen) и город 56, и кремль, и опричный двор (Aprisna), и слободы.
Была такая великая напасть, что никто не мог ее избегнуть!
В живых не осталось и 300 боеспособных людей (Wehrhaftiger). Колокола у храма и колокольня (Mauren), на которой они висели , и все те, кто вздумал здесь укрыться, были задавлены камнями. Храм вместе с украшениями и иконами был снаружи /об./ и извнутри спален огнем; колокольни также. И остались только стены (Maurwerk), разбитые и раздробленные. Колокола, висевшие на колокольне посредине Кремля, упали на землю и некоторые разбились. Большой колокол упал и треснул. На опричном дворе колокола упали и врезались в землю. Также и все колокола, которые висели в городе и вне его на деревянных , церквей и монастырей. Башни или цитадели, где лежало зелье (Kraut), взорвались от пожара — с теми, кто был в погребах; в дыму задохлось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине.
Одним словом, беда, постигшая тогда Москву, была такова, что ни один человек в мире не смог бы того себе и представить.
Татарский хан приказал поджечь и весь тот хлеб, который еще необмолоченным стоял по селам великого князя.
Татарский царь Девлет-Гирей повернул обратно в Крым со множеством денег и добра и многим множеством (viel hundert tausent) полоняников и положил в пусте у великого князя всю Рязанскую землю...


Когда татарский царь Девлет-Гирей приказал запалить слободы и подгородние (auswendige) монастыри, и один монастырь был подожжен, тогда трижды ударили в колокол, еще и еще раз... — пока огонь не подступил к этому крепкому двору и церкви. Отсюда огонь перекинулся на весь Че город Москву и Кремль. Прекратился звон колоколов. Все колокола этой церкви расплавились и стекли в землю. Никто не мог спастись от этого пожара. Львы, которые были под стенами в яме, были найдены мертвыми на торгу. После пожара ничего не осталось в городе (in alien Regimenten und Ringkmauren) — ни кошки, ни собаки.
Так осуществились пожелания земских и угроза великого князя. Земские желали, чтобы этот двор сгорел, а великий князь грозился земским, что он устроит им такой пожар, что они не сумеют его и потушить. Великий князь рассчитывал, что и дальше он будет играть с земскими (mit den Semsken spielen) так же, как начал. Он хотел искоренить неправду правителей и приказных (der Regenten und Befehlichshaber) страны, а у тех, кто не служил его предкам верой и правдой, не должно было оставаться в стране /34/ роду, . Он хотел устроить так, чтобы новые правители, которых он посадит, судили бы по судебникам без подарков, дач и приносов. Земские господа (die Semsken Herren) вздумали этому противиться и препятствовать и желали, чтобы двор сгорел, чтобы опричнине пришел конец, а великий князь управлял бы по их воле и пожеланиям. Тогда всемогущий бог послал эту кару (Mittel), которая приключилась через посредство крымского царя, Девлет-Гирея.
С этим пришел опричнине конец (darmit nam Aprisnay ein Ende) и никто не смел поминать опричнину под следующей угрозой: обнажали по пояс и били кнутом на торгу. Опричники должны были возвратить земским их вотчины. И все земские, кто оставался еще в живых, получили свои вотчины, ограбленные и запустошенные опричниками,
На следующий год, после того, как была сожжена Москва, опять пришел крымский царь полонить (einzunehmen] Русскую землю /об./. Воинские люди великого князя встретили его на Оке, в 70 верстах или по-русски в “днище" (Tagereise) от Москвы.
Ока была укреплена более, чем на 50 миль вдоль по берегу: один против другого были набиты два частокола в 4 фута высотою, один от другого на расстоянии 2 футов, и это расстояние между ними было заполнено землей, выкопанной за задним частоколом. Частоколы эти сооружались людьми (Knechten) князей и бояр с их поместий. Стрелки могли таким образом укрываться за обоими частоколами или шанцами и стрелять по татарам, когда те переплывали реку. П.Т.
На этой реке и за этими укреплениями русские рассчитывали оказать сопротивление крымскому царю. Однако, им это не удалось.
Крымский царь держался против нас на другом берегу Оки. Главный же военачальник крымского царя, Дивей-мурза, с большим отрядом переправился далеко от нас через реку, так что все укрепления оказались напрасными. Он подошел к нам с тыла от Серпухова.
Тут пошла потеха (erhup sich das Spil!). И продолжалась она 14 дней и ночей. /35/ Один воевода за другим непрестанно бились с ханскими людьми. Если бы у русских не было гуляй-города (Wagenborgk) 58, то крымский царь побил бы нас, взял бы в плен и связанными увел бы всех в Крым, а Русская земля была бы его землей...

Как и в прошлом году, когда спалили Москву, великий князь опять обратился в бегство — в Великий Новгород, в 100 милях от Москвы, а свое войско и всю страну бросил на произвол судьбы" (Генрих Штаден, Записки о Московии)




"Самые значительные и могущественные из них суть татары крымские (называемые некоторыми Великим Ханом), которые живут на юге и юго-востоке от России и наиболее тревожат ее частыми набегами, обыкновенно, однажды в год, проникая иногда очень далеко во внутренние ее области. В 1571 году они дошли до Москвы с 200 000-ным войском, без всякого боя или сопротивления, оттого, что тогдашний русский царь (Иван Васильевич), выступивший против них со своей армией, сбился с дороги, но, как полагают, с намерением, не смея вступить в битву, потому что сомневался в своем дворянстве и военачальниках, будто бы замышлявших выдать его татарам 110.
Сам город неприятель не взял, но зажег его предместья, которые (состоя из деревянного строения, без камня, кирпича или глины, за исключением немногих наружных покоев) сгорели с такой быстротой и огонь так далеко распространился, что в четыре часа не стало большей части города, имеющего до 30 миль или более в окружности. Зрелище было ужасное: при сильном и страшном огне, объявшем весь город, люди горели и в домах, и на улицах; но еще более погибло из тех, которые хотели пройти в самые дальние от неприятеля ворота, где, собравшись отовсюду в огромную толпу и перебивая друг у друга дорогу, так стеснились в воротах и прилежащих к ним улицах, что в три ряда шли по головам один другого, и верхние давили тех, которые были под ними. Таким образом, в одно и то же время от огня и давки погибло (как сказывают) 800 000 человек или более.
Запалив город и насладившись зрелищем яркого пламени, Крымский Хан возвратился домой со своим войском и прислал (как мне говорили) русскому царю нож, чтобы он зарезал себя после такой потери и в таком отчаянии, не смея уже ни встретить неприятеля в поле, ни положиться на своих друзей и подданных. Главный повод к беспрерывной вражде русских с крымцами составляют некоторые пограничные земли, на которые имеют притязание татары, между тем как ими владеют русские. Татары утверждают, что, кроме Астрахани и Казани (древнего владения восточных татар), вся страна от их границ на север и запад до города Москвы, не выключая и самой Москвы, принадлежит им. Такое показание кажется справедливым, судя по словам самих русских, которые рассказывают об особенном обряде, который русский царь должен был повторять каждый год в знак своего подданства Великому Хану Крымскому и который заключался в том, что русский царь, стоя подле ханской лошади (на которой тот сидел), должен был кормить ее овсом из собственной шапки, что происходило в самом Кремле Московском" (Джильс Флетчер, О государстве Русском)







Другие статьи в литературном дневнике: