С Михаилом Анищенко,
с детства жили в одном районе города Куйбышева, он тогда назывался Кировским.
Он жил в бараке на улице Победы, я на впадающей в неё Советской, к 10 классу его знали как поэта, такие же как он сам. Михаил , почти сразу после школы попал в осенний призыв, 9 ноября исполнилось 18 лет, 17 ноября уже отправка. После армии прошёл по конкурсу в Литинститут, но бросил - работал на заводе в родном городе, но имея опыт литературной учёбы и множество сочинённых стихов и рассказов, решил испытать себя в профессии заводского, а потом и городского журналиста. В 1980 году удостоин 1-й премии имени Островского, в Куйбышеве же вышла и 1-я, особенно дорогая по тем временам книжка. Я её полностью отсканировал.
Теперь нам, его друзьям только и остаётся никогда не забывать его талант и творчество, делиться этим с добрыми людьми.
Вячеслав Толстов
*
Михаил Анищенко
Тётя Поля
Наша встреча долго длится.
Тётя Поля говорит:
— Ничему уж не забыться...
Видно, память не велит...
И пронзают вновь до боли
Дни израненной страны.
...Ты не тётя, Просто — Поля,
Почтальон большой войны.
Поля. Школьница. Девчонка.
Как могла ты столько дней
В сумку прятать похоронки
И смотреть в глаза людей?
Как, скажи, в свои семнадцать
Ты могла идти селом,
Зная, что тебя боятся
И что крестятся кругом?
Но вина ли это, Поля,
Что оттягивала ты
Завещанья вечной боли —
Похоронные листы?
К селам с почтой доберешься
Изведешься от тоски:
В мелколесье наревешься,
Наревешься у реки.
В двадцать лет ты поседела.
Почтальон на три села,
Как ты вынести сумела
Все, что в сумке той несла?
***
Отыскали солдата в траве.
Залечили солдата, Заштопали...
Правда, мучает боль в голове
И велят разговаривать шепотом.
Военврач на прощанье сострил:
— Что-то часто, солдат, улыбаешься.
Неужели прекрасен так мир,
Если снова на свет появляешься?..
А он тихо смеялся в ответ,
Он не мог еще вымолвить слова:
Слишком белым был белый свет —
Он не видел еще такого!
ГОД 46-й
Ещё земля не зарастила
Своих израненных полей,
Ещё усталая Россия
Не сосчитала всех смертей,
А сыновья уже кричали,
И у роддомов городских
Отцы с шинелями стояли,
Чтоб завернуть теплее их.
Отцы стеснялись грубых пальцев,
Но, мирной радостью полны,
Они учились улыбаться,
Как улыбались до войны.
СТАРШИНА
Когда казарма засыпает
И в окнах плавится луна,
Я часто слышу, как шагает
В проходах хмурый старшина.
Гремят последние трамваи,
А он, усталый и седой,
Нам одеяла поправляет
И не торопится домой.
В его квартире неуютной
Есть тусклый снимок на стене.
Мы знаем все, что это Люда,
Она погибла на войне.
Она погибла и не знает,
Как старшина в тиши ночной
Нам одеяла поправляет
И не торопится домой.
Другие статьи в литературном дневнике:
