< Когда я впервые встретился с ней, то сразу заметил, как она все время во что-то кутается, как ее знобит, как ей холодно от постоянного наталкивания на чье-то ледяное равнодушие.
У нее есть несколько поэтических автопортретов, ироничных и безжалостных, но одновременно полных чувства женского достоинства.
Я написал предисловие к самой первой книжке Наташи еще в 1981 году, уже тогда понимая, что в русскую литературу пришел настоящий поэт. Попробуйте-ка забыть хотя бы эти две строки – не получится: "Как я тогда просила: "Господи, дай!"
– На, – отвечал, – только будешь нести сама». >
* * *
Надо посуду вымыть, а тянет разбить.
Это отчаянье, Господи, а не лень.
Как это трудно, Господи, - век любить.
Каждое утро, Господи, каждый день.
Был сквозь окно замерзшее виден рай,
тусклым моченым яблоком манила зима.
Как я тогда просила: "Господи, дай!"
- На, - отвечал, - только будешь нести сама.
* * *
Когда б мне умереть во время родов,
я стала бы портретом не стене,
а не врагом "ваще любых народов",
как полагает дочка обо мне.
Была бы я легендой: "Мама пела",
а не печальным фактом: "Воет в ванной",
и дверью бы нарочно не скрипела,
когда дитя увлечено "Нирваной".
Я была бы высокой,
я была бы веселой,
я духами бы пахла,
над деньгами б не чахла,
я была бы иною,
чем все прочие ****и,
я была бы святою
в серебряном черном окладе.
Я бы в дом не водила
всех убогих уродов.
Умереть бы от родов,
умереть бы от родов!..
Домик со снегопадом
Ты, кого нет со мною рядом,
и не будет, как раньше - на "раз-два-три!",
подари мне шарик со снегопадом
и тепло октябрьское подари.
В этом шарике - домик на два окошка,
огонёк мерцает, уютно так
в нашем снежном прошлом ты дышал мне в ладошки,
а я думала, дура: "Какой дурак!"
ни при чем
Помнишь, мама была самой лучшей из мам,
подарила машинку — и даже две,
и сказала: «Ну кто еще нужен нам?»,
и учила стоять тебя на голове,
и читала на ночь, прижавшись плечом.
«Чтоб быстрее уснуть, посчитаем овец…»
Закопался в подушку, подумал: «Я — молодец…»
и не ведал, что ты — ни при чем, ни при чем…
А сегодня она чужая, кричит: «Дурак!»,
улыбнись, замкнись, отвернись — все не то, не так,
и звонит беспрестанно в какой-то Джанкой — на кой? —
и кричит, и плачет, стуча о стол кулачком…
Закопался в подушку и думаешь: «Я — плохой…»
и не знаешь, что ты — ни при чем, ни при чем.
А потом ты вырастешь — дети, они растут.
У колен завертится мальчик — пускай, раз тут.
Будешь ты для него лучом (калачом, кирпичом),
он, зарывшись в подушку, уснет, не зная, что он ни при чем.
Да и ты ни при чем.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
