Борис Рыжий. Стихи.
Я в детстве думал: вырасту большим -
и страх и боль развеются как дым.
И я увижу важные причины,
когда он станет тоньше паутины.
Я в детстве думал: вырастет со мной
и поумнеет мир мой дорогой.
И ангелы, рассевшись полукругом,
поговорят со мною и друг с другом.
Сто лет прошло. И я смотрю в окно.
Там нищий пьёт осеннее вино,
что отливает безобразным блеском.
...А говорить мне не о чем и не с кем.
---
Я не люблю твои цветочки,
вьюнки и кактусы, болван.
И у меня растёт в горшочке
на подоконнике тюльпан.
Там, за окном, дымят заводы,
там умирают и живут,
идут больные пешеходы,
в ногах кораблики плывут,
там жизнь ужасна, смерть банальна,
там перегибы серых стен,
там улыбается печально
живущий вечно манекен,
там золотые самолёты
бомбят чужие города,
на облака плюют пилоты,
горит зелёная звезда.
И никого, и никого не
волнует, господи прости,
легко ль ему на этом фоне,
такому стройному, цвести.
---
Начинается снег. И навстречу движению снега
поднимается вверх - допотопное слово - душа.
Всё - о жизни поэзии и о судьбе человека
больше думать не надо, присядь, закури не спеша.
Закурю да на корточках эдаким уркой отпетым
я покуда живой, не нужна мне твоя болтовня.
А когда после смерти я стану прекрасным поэтом,
для эпиграфа вот тебе строчка к статье про меня:
Снег идёт и пройдёт, и наполнится небо огнями.
Пусть на горы Урала опустятся эти огни.
Я прошёл по касательной, но не вразрез с небесами,
в этой точке касания - песни и слёзы мои.
---
Ночью поздней, в трамвае пустом -
Новогодний игрушечный сор.
У красавицы с траурным ртом
Как-то ангельски холоден взор.
Пьяный друг мне шепнёт: "Человек
Её бросил? Ну что ж? Ничего -
Через миг, через час, через век
И она позабудет его".
Я, проснувшись, скажу: "Может быть
Муж на кофточку денег не дал...".
А потом не смогу позабыть,
Вспомнив нежную деву-печаль.
Как, под эти морщинки у губ
Подставляя несчастье своё,
Я - наружно и ветрен и груб -
И люблю и жалею её.
---
Не надо ничего,
оставьте стол и дом
и осенью, того,
рябину за окном.
Не надо ни хрена -
рябину у окна
оставьте, ну и на
столе стакан вина.
Не надо ни хера,
помимо сигарет,
и чтоб включал с утра
Вертинского сосед.
Пускай о розах, бля,
он мямлит из стены -
я прост, как три рубля,
вы лучше, вы сложны.
Но, право, стол и дом,
рябину, боль в плече,
и память о былом,
и вообще, вобще.
---
Мне не хватает нежности в стихах,
а я хочу, чтоб получалась нежность -
как неизбежность или как небрежность,
и я тебя целую впопыхах,
о муза бестолковая моя!
Ты, отворачиваясь, прячешь слёзы,
а я реву от этой жалкой прозы
лица не пряча, сердца не тая.
Пацанка, я к щеке твоей прилип -
как старики, как ангелы, как дети,
мы станем жить одни на целом свете.
Ты всхлипываешь, я рифмую "всхлип".
---
Уток хлебом кормила с руки -
так проста - у холодной Невы.
Было, кажется, пасмурно и
так ей холодно было - увы.
Отражались в воде облака,
падал снег, и казалось иным -
белых ангелов кормит она -
с грустью ангельской - хлебом своим.
Так пройдут за годами года,
и, быть может, - безмозглый дурак -
в октябре я случайно туда
забреду и увижу: всё так
же грустна, молода и проста -
кормит карликов-ангелов - ах.
Очарован, не брошусь с моста,
но умру у неё на руках.
---
Я по снам по твоим не ходил
и в толпе не казался,
не мерещился в сквере, где лил
дождь, верней - начинался
дождь (я вытяну эту строку,
а другой не замечу),
это блазнилось мне, дураку,
что вот-вот тебя встречу,
это ты мне являлась во сне,
(и меня заполняло
тихой нежностью), волосы мне
на висках поправляла.
В эту осень мне даже стихи
удавались отчасти
(но всегда не хватало строки
или рифмы - для счастья).
---
Городок, что я выдумал и заселил человеками,
городок, над которым я лично пустил облака,
барахлит, ибо жил, руководствуясь некими
соображениями, якобы жизнь коротка.
Вырубается музыка, как музыкант ни старается.
Фонари не горят, как ни кроет их матом электрик, браток.
На глазах, перед зеркалом стоя, дурнеет красавица.
Барахлит городок.
Виноват, господа, не учёл, но она продолжается,
всё к чертям полетело, а что называется мной,
то идёт по осенней аллее, и ветер свистит-надрывается,
и клубится листва за моею спиной.
---
Ночной прохожий
"...Пройди по улице пустой -
морозной, ветреной, ночной.
Закрыты бары, магазины.
Прекрасны дамы, господа
в витринах. Дивные витрины
горят. О, загляни туда.
Не ад ли это? Высший свет
чудовищ? Да. А впрочем, нет.
Она как ангел человечна -
ладони повернула так,
как будто плачет, плачет вечно.
И смотрит милая во мрак.
О, этот тёмно-синий взор -
какая боль, какой укор.
И гордость, друг мой, и смиренье.
Поджаты тонкие уста.
Она - сплошное сожаленье.
Она - сплошная доброта.
...Прижмись небритою щекой
стеклу холодному. Какой
морозный ветер. Переливы
созвездий чудных на снегу.
И повторяй неторопливо:
"Я тоже больше не могу..."
---
Господи, это я
мая второго дня.
- Кто эти идиоты?
Это мои друзья.
На берегу реки
водка и шашлыки,
облака и русалки.
Э, не рви на куски.
На кусочки не рви,
мерзостью назови,
ад посули посмертно,
но не лишай любви
високосной весной,
слышь меня, основной!
- Кто эти мудочёсы?
Это - со мной!
©
Другие статьи в литературном дневнике:
