Ты спрашиваешь, почему

-первая ступень-
ты спрашиваешь, почему я настолько холоден
и, прижимаясь щекой к полой грудине,
ищешь ответы в осени,
непогоде, но внутри меня
ледяные поля-пустыни.

ее звали иначе, чем «моя милая»,
но я ничего другого не мог вымолвить,
когда она обращалась ко мне по имени.
бесчувственно-равнодушно.

во мне шли ливни.

она была мне светлым и близким демоном,
который меня затравливал жаром, дымом, но
я отпускал ей все, потому что любил ее

внутри меня все полыхало синим

и, знаешь, из всех последующих имен
я не пытался запомнить ни одно
и ни разу больше не был влюблен.

внутри меня
все
обратилось
льдом.

=Джим Мориарти=

-вторая ступень-
Вернуться и лечь, отвернуться к стене,
Казаться разбитым, свалить на усталость.
Пытаться заснуть. Пожалеть, что не с ней,
Подняться. Налить, если что-то осталось.

Сидеть в полумраке, устало твердить,
Что все, типа, волки, что все – одиночки,
Задумчиво глядя на мир впереди,
Опять удручающе сжатый до точки.

Часами ходить, подбирая слова,
В надежде проклясть ненавистные стены.
И то, что кружится твоя голова –
Всего отголоски вращенья Вселенной.

А крыши похожи на плоскость страниц,
А мрак за окном так похож на чернила.
Нащупать полпачки и долго курить,
Чтоб нервы сдались, чтоб поменьше тошнило,

Чтоб думать, что все это – просто фантом,
Чтоб сбросить озноб, чтобы стало теплее,
Чтоб снова проверить легенду о том,
Что всё, что горит, непременно истлеет...

=Рокси Роуз=

-третья ступень-
и вроде не то чтобы я дебил, не то чтобы он дебил,
а просто "любить" рифмовалось с "бить", поэтому я и бил.
ломал с наслаждением, с хрустом фраз, с отточенностью ножа,
и боль, как по рельсам, по мне неслась, сверкая и дребезжа.
боль выела дыры на месте глаз, сожгла до корней волос.
и вроде не то, чтобы под откос... а может, и под откос.
когда ты считал путеводной нить, а это - бикфордов шнур,
"любить" так легко рифмовать с "убить", так просто идти ко дну.
да, мне говорили, что враг - не он. он - стендовый манекен
но что-то, родное, как метадон, текло по ошметкам вен.
обида по капле вливалась в сны, я дергался, я хитрил,
но можно солдата забрать с войны, а как быть с войной внутри?
когда все что знал ты, легло золой, а новое не растет,
рождается кто-то седой и злой, способный идти вперед.
и если опять заболит в груди, как часто болит сейчас,
"любить" я срифмую с "солдат, иди" и "выполни свой приказ".
во мне все настроено до сих пор, но что-то звучит не в лад,
а сердце, как пламенный... что? мотор. дурацкая песня, брат.
какое-то слово... забыл. как "мир". как "дом", как "письмо жене".
и дело не в том, что я дезертир. а в том, что конец войне.
...как "солнечный луч на чужом лице"... "кувшинки на берегу"...

я больше "любовь" не рифмую с "цель".
я больше так не могу.

=Мкб-10=

-четвертая-
Камерир возле бога обязан уметь писать,
И желательно кровью - так будет труднее смыть.
К этой чёрной сутане в придачу одно - тетрадь,
В этой чёрной сутане легко на земле простыть.

Камерир возле бога отслужит здесь сорок лет,
Два получит в придачу за то, что хорош в игре.
Его чёрные лигии спешно летят на свет,
Его белые бражники вечно сидят во тьме.

Камерир возле бога не то, чтобы очень свят,
Исповедует в церкви - да так, что забыть нет сил.
Его белые руки не крестят, скорей - хранят
Души тех, кто коснувшись его навсегда забыл.

Камерир возле бога считает слова в ночи,
И латунным сестерцием прячет в карман Луну.
Он почти что уверовал в то, что силён... почти,
Но уверенность эта тянет его ко дну.

Камерир возле бога должен исполнить роль
/продан самый последний пастве его билет/.
Вот органное эхо снова звучит в бемоль...
Камерир служит богу, зная, что бога нет.

=Снежный Рыцарь=

-и пятая-
а она не заметит протянутой ей руки,
звездной пыли в ладонях, подставленного плеча.
есть такие деревья, растущие вдоль реки,
на которых гниль от рождения как печать.
не влезай, - незримо написано там, - убьет.
подходи осторожно, но знай, что надежды нет.
он идет к ней, как Амундсен к полюсу, гнется лед,
а лапландка и финка бессильно вздыхают вслед.
у него нет ни муфты, ни бездны волшебных сил,
и у тысячи светлых ангелов много других забот,
но когда у ее вездехода закончится керосин,
он уверен, что будет рядом - и подтолкнет.
а она не заметит, поскольку по горло дел,
отойдет к телефону, накрутит на палец вихр.
есть такие деревья: быть вечными - их удел,
а потом вдруг их валит обычный осенний вихрь.
нет, она не заметит подарков и звезд с небес,
но однажды на горло невидимый ляжет жгут.
и вот тут из дорог для нее останется только лес,
потому что лишь там ее так терпеливо ждут.
есть такие деревья. в короне из светляков
вдруг окажутся ночью иными, чем были днем...
и удавка ослабнет. и станет легко-легко.
и ненужные звезды осыплют ее дождем.

=Мкб-10=

от перемены слагаемых..
мало, что изменится
с нетерпением жду следующей ступени

- нордическое любопытное чудище -

ах, да..
почти ручное..)
ну почти
малость сквернохарактеристое,
но страшно доброе и жютко симпатичное
забыл-а- добавить:))

Другие статьи в литературном дневнике:

• 20.10.2015. I like that
• 16.10.2015. Ты спрашиваешь, почему