Анна Горенко
Любовь есть ночь:
Бог не видит любящих.
Сартр
Мы жили в раю мы не знали что делать с собой
свет возле окон боялся войти как живой
Между воды нам вложили пластинку сухих
на четырех цеппелинах лежащих небес
Звезды за городом резали взвившийся лес
пение леса летело на ломтики крыш
В наших краях время темнее слюды
здесь же в раю зима и бела и темна
и между нами свобода стоит как стена
Жили в раю увернувшись от медной иглы
бедной войны и торговли и воли слепой
Выйдешь – прохожие все влюблены или злы
Только воротишься – и затомишься собой
холуй трясется ложи блещут
и мачта гнется и скрипит
и я лицом в чужие вещи
от удивления визжит
съев ломтик меда лучше смыться
не то поймают и простят
нет я не сможет возвратиться
в заветный край простых цитат
все что звалося сердцумило
теперь зовется обылом
твоя чернильница остыла
луна сгорела под столом
Измывайся как прежде и каменный рай и литой
изводи своей смрадной
нетрудной своей красотой
и коростошный клюв грифонов с монет и ворот
щедро вскармливай слизью и бронзовый слизывай пот
то куда ты попала есть райский навязчивый сад
высоко это север а здесь не едят и не спят
кто о достоинстве и равенстве накажет
кто вынет лести коготок из горла твоего
рот аккуратно запаяй и шторы опусти
приди к себе а там сидит письмо
Тереза я тебя люблю но знай что кровь твоя сладка
рот аккуратно запаяй и шторы опусти
моя любовь повсюду здесь но кровь твоя сладка сладка
В южном раю среди статуй одетых под снег
странствуй одна в наваждении дареных нег
чтобы уснуть ты обязана что-нибудь съесть
на четырех цеппелинах витает небесная честь.
* * *
Где ночь отвесная в падении свободном
ни перьев золотых ни каблуков
там гладь небесная еще надежней водной
смыкается и не дает кругов
второе солнце смерти поднималось
железное над городом Но мы
не слушая его опять пытались
прикрыться пыльною одной полой зимы
одним ее невнятным одеялом
от собственных холодных светлых глаз
вторая стража смерти всё кричала
по имени не забывая нас
Всё отделенное страницею, двумя ли,
всё неопасное невидимо. Усни,
чума идет по улице. Едва ли
после войны ты вспомнишь эти дни
***
Жжет и лижет язык королевская шкура шмеля
теперь мне снится покорность теперь
податливая мне уступает дверь
из-за которой доносится речь твоя
лжет и слышит меня осязаема тень твоя
тяжела и нежна и колеблема влагой сна
подаваема ею сама и одна она
на расстеленной шкуре поверженного шмеля
и вот на роскошь души извращенность мою возьмет
кто-нибудь и золото чудных плеч
но не ты ли будешь держать предо мною речь
о смерти шмеля о пуле прервавшей его полет?
***
юннат беспризорный могильщик
ты клеил серебряный гроб
но что мне до смерти я птичка
я зоологический сноб
умелец роскошный курильщик
ты думал я жить не хочу
я жизни не знаю я птичка
я небо верчу
***
дома как стопки детских книг
лежащих поперек
возьми меня с собой на юг
где каменный песок
возьми снеси меня к себе
где легкая вода
смотреть как тихо почему целует никогда
***
Мы могли бы жить на малой садовой
и деревянный пол непересказуем
я люблю тебя Скажи мне другое слово
недоступное легким деснам и поцелуям
кровь в реке империи для питья легка и приятна
и от надсадной чести ломило зубы
давай вернемся за грошик лодкой обратно
где у в с е х в дыхательном горле медные трубы
***
Не правда ли ты хорошо помнишь солнечные дни и свои детские мечты.
Твои детские мечты так напоминают мои детские мечты так напоминают нашу общую действительность –
ты живешь на краю неба и я на краю земли и между нами ходит автобус,
но вот задумано было – трамвай, и покуда не будет трамвая, мы никуда не поедем.
Не правда ли ты также ясно можешь сочинить меня как я могла бы жить
если бы мир был бы устойчивее а жизнь не была бы такой бесконечно длинной.
Не правда ли ты дождешься зимы и ее подобия погоды и мы будем глядеть
я на твой почерк и ты на мой голос как если бы принц решил бы не целовать
спящую красавицу пока сама не проснется.
И ты знаешь что есть физическая боль
белая ночь
ветер пустыни
грамматический разбор словосочетаний
а я всё это видела своими глазами одновременно.
ПЕСНИ МЕРТВЫХ ДЕТЕЙ
1
Ты деревянная дева – вместо спины корабль
И у тебя два брата – брат колодец и брат журавль
Дева с птицей морскою послала братьям письмо.
Братья, дайте мне имя – оно долетит само.
Струилась гладкая птица в игольчатых небесах
В горле письмом томилась, близким солнцем в глазах
А братья давно из камня другую сшили сестру,
Дали ей птицу в руки – не выпускай из рук.
Птица деву из камня в сад подводный влекла,
Рядом летело имя – огненная стрела.
Море – такое небо, только во рту с луной.
Из-под воды я вижу – ты горишь надо мной.
2
ГОЛЕМ
Где жизнь исполнена томительной надежды
Листва сгущенной синевой сыта
Верни меня туда –
Там купол крест и флюгер
Пасутся дымкой плавкого стыда
А здесь я крохкий каменный зародыш
Замытый каменным песком
Мне мир назойливый откажет не поможет
А в рыбьем горле цифра с коготком
Ты
прокаженным скармливал малину
полупустыню ставил на ребро
смотреться в миражи вел тихую скотину
как в собственное львиное нутро.
Верни меня!
Я никогда не буду
подглядывать, как сладко ты поешь,
обернутый в домашнюю простуду
как бы огонь одетый в дождь.
Во рту сухая капля божьей лести,
сама с собой на каменных руках:
На пражских улицах лукавое еврейство
Меня видало в адских детских снах,
где жизнь исполнена томительной надежды
лыжня небес блестит передо мной
Верни меня и преданно и нежно держать дитя над мертвою толпой.
3
В моем саду деревянном саду
Из сахарных кирпичей
Зачем так пели единороги
Сминая шелест лучей?
(скандинавские боги Оги прошли спиной):
их глаза как стаи подводных рыб. –
оставайся теперь со мной:
оставайся теперь сейчас никогда
слеза
стекает по сухожилию минуя зеленьланит
не смотри им в глаза
у них такие глаза
как у нас
и от страха теряешь стыд.
Тихо песни мертвых детей
не оставят следов
в моем саду деревянном саду
неосторожные кошки намеки сов
А если летающий на такси
без счета пьющий неон
придет
мы в комнате натощак
накрахмаленный воздух жжем
а с утра кричат
и с утра кричат
мы просто выведем его в сад
и сахар
поглотит его легко
как воду и молоко
4
цветы:
у них запястья непросты
а это? –
ухо или губ
их ледяной
рдяной раструб
прости меня
за их способность кротко ждать
глаз есть
и пальцы отъедать
они живут из-за спины
у них кладбищенские сны
сырые нищие кошмары:
тупые влажные удары по стыдной неодетой коже
жилье:
прилипло к коже пригорело
и я сижу и отдираю
с предплечий:
больно и смешно
тебе же страшно и приятно
смотри же мимо глаз мне в пятна –
я так цвету. Мне – всё равно.
***
С акцентом на губное "ц"
При розе с ржавым краем
Гуляет пенье на лице –
Мы это чудо знаем
И синее зияет "эс"
В полуслепых агатах
Мы знаем много из чудес
О лодках и ягнятах
Мы можем озеро вписать
Почти в любую стену
Нам это чудо повторять
Смешно или блаженно
***
Всё Божье небо в позументах
Гусаром ангельским луна
Так спой мне девушка с акцентом
Задуй огниво сна
Я эполеты и венки
Тебе вокруг немого тела
Построю – только бы ты пела
А в небе двигались полки
Покуда ты поешь и тонешь
Что слезы в горле у меня?
Вся ночь одна твоя погоня
И запах пряного коня.
***
Видишь солнца алчный ноготь
На вчерашних небесах?
Дай ему лицо потрогать
Сквозь отверстие в глазах.
Нежный и бесчеловечный
Вкус изюма на язык.
Я с тобою к жизни вечной
И к бессмертию привык.
***
Не тихой бедности но нищеты роскошной
ищу забыть приметные поля
пусть: я лежу в земле, а воздух и земля –
как две страницы склеились оплошно.
У некоторых крыш ограды высоки
у слов иных есть выклики и сплески –
над нами птицы жалобно-легки
и оттого у них движенья резки.
***
ПЕРЕВОД С ЕВРОПЕЙСКОГО
А. Г.
Словно Англия Франция какая
Наша страна в час рассвета
Птицы слепнут, цветы и деревья глохнут
А мне сам Господь сегодня сказал
непристойность
Или я святая
или, скорее
Господь наш подобен таксисту
Он шепчет такое слово каждой девице
что выйдет воскресным утром
кормить воробья муравья и хромую кошку
из пестрой миски
А в хорошие дни Господь у нас полководец
И целой площади клерков, уланов, барменов
На языке иностранном, небесном, прекрасном
произносит такое слово, что у тех
слипаются уши
Господи, дай мне не навсегда но отныне
мягкий костюм, заказанный летом в Варшаве,
есть небольшие сласти, минуя рифмы
изюм, например, из карманов, и другие крошки.
Терезиенштадт, апрель 1943 (В Терезиенштадте погибла двоюродная бабушка Горенко)
http://www.vavilon.ru/texts/gorenko-i.html
http://www.vavilon.ru/texts/gorenko1.html
http://www.litkarta.ru/world/israel/persons/gorenko-a/
http://edipov-cornflex.livejournal.com/tag/Анечка Горенко
один из самых пронзительных для меня поэтических голосов
Другие статьи в литературном дневнике:
