и это смерть, когда приносят боги
к вокзалу в город, где она живет.
и кровь свернется, как река в пороге,
от права класть ей руку на живот.
и это жизнь, угадывать губами,
как веки напрягаются до плача
от горечи, бессилья, пониманья,
как ничего... как много это значит.
--------------
доколе мир и голова шли кругом,
мы всякий день встречались воровски.
запомнив солнце, грелись друг о друга;
и стынь вздымалась, как со дна реки.
и мне казалось, боже, мне казалось,
и не спалось, и сон насквозь пронзал,
вместился центр, самсоньевский, вокзалы
в щемящий шепот, желтые глаза.
и дворник в парке землю пылесосил,
туманы растеклись на уйму лье.
да, было так. так было. смех и осень,
и завтраки в посуточном жилье.
-------------------
морозило, в предчувствии беды
мы ехали и холода не ждали;
и облака над петергофской далью
кололись, словно паводные льды.
и в темноте мелькали патрули,
и все слилось в истому и усталость,
и позолота с век твоих ссыпалась,
и под глазами тени пролегли.
и, между тем, морозило, луна.
для вдоха не хватало промежутка.
и об уходе думать было жутко,
расстегивая платье у окна.
больно так о господи горький лекарь
что этого неприятного человека
словно пастернак с водяной цикутой
с тем кого обожаешь дважды не спутать
больно так о господи жить без кожи
воздух застревает в бронхах как ножик
в каждой надвигающейся минуте
будет боль потому что его не будет
чувство холода впрочем кому легко
открыв окно оставила молоко
возле детской кровати еще горячим
вышла мелко вздрагивая вдруг заплачет
села за письменный выступ с тупым углом
и жила пока не стало светло
-----------------
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
