***"КЛАССИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА" КАК КРИВОЕ ЗЕРКАЛО РУССКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
Да, все это так, и классическая литература должна делать именно это. Вопрос только в том, действительно ли произведения многих авторов, называемых классиками, отражают эти общие закономерности и соответствующим образом представляют миру тот народ, к которому они принадлежат. Или же в действительности в произведениях многих классиков русской литературы находит отражение не реальная жизнь и реальные люди, с которой и которыми они незнакомы, а только лишь авторская точка зрения на них, отражающая исключительно личные впечатления и переживания автора по поводу происходящих событий? Чтобы избежать неясностей, с самого начала хочу отметить, что в вышеназванном нельзя обвинить всю русскую классическую литературу и всех русских классиков. Таких, как, например: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Салтыков-Щедрин, Горький, Алексей Толстой, Шолохов, талантливых прозаиков второго эшелона: Лесков, Успенский, Гаршин, Новиков-Прибой и многих других, дававших вполне адекватное отражение русской действительности и русского человека. Дело в том, что если бы речь шла только о них, то не было бы и вопроса, вынесенного в заголовок. Но поскольку эти русские классики известны практически только внутри России, то и их значение ограничивается ее пределами. Поэтому речь идет о Тургеневе, Толстом, Достоевском, Чехове, на основании литературного творчества которых сложился устойчивый стереотип России и русских за рубежом. Именно оно создало определенный, так сказать, "имидж" России и ее народа в глазах массового зарубежного читателя, не ставящего перед собой цель посвящать значительную часть своего свободного времени специальному изучению истории России и особенностей русской национальной психологии. Хотя, конечно, этот круг читателей тоже не очень велик, поскольку подавляющее число жителей зарубежных стран получают информацию о России и ее жителях не из художественной литературы, а с помощью средств массовой информации. Но, тем не менее, определенные традиции в этом познании, исторически уже заложенные "великой четверкой" в лице Тургенева, Толстого, Достоевского, Чехова, играют здесь решающую роль. Причем я не называю здесь Солженицына, пресловутая "классичность" которого является исключительным продуктом политиканства и политической спекуляцией времен "холодной войны". Каким же предстает обобщенный образ русского человека со страниц произведений "великой четверки"? У Толстого простонародье изображено в виде незлобливого дебила Каратаева, офицерство - в виде юродивого капитана Тушина, высшая аристократия представлена постоянно рефлексирующим и занимающимся самопсихоанализом князем Андреем Болконским, интеллигенция - Пьером Безуховым, также постоянно чего-то ищущим. Про мещан раннего Чехова и "чеховскую интеллигенцию" говорить много не надо. Не требуют особой расшифровки и персонажи из "духовного подполья" Достоевского, у которого действуют не реальные люди, а карикатуры, порожденные его больной психикой. Правда, могут сказать, что в карикатурности персонажей в свое время упрекали, например, Гоголя, особенно его "Мертвые души" или героев Успенского, например, в рассказе "Будка". Да, карикатурность персонажей у данных авторов также имеет место. Но поскольку практика - критерий истины, то я думаю, мало кто сможет возразить, что с помощью будочника Мымрецова в качестве представителя народных масс, Собакевича, Ноздрева, Чичикова и даже Плюшкина в качестве представителей правящей элиты, капитана Копейкина и прапорщика Печорина в качестве массового типа русского офицерства, можно объяснить, как крохотное пятнышко на политической карте Европы XIV в., каким являлось тогда Московское княжество, за 5 столетий превратилось в трансконтинентальную империю, расположившуюся в Европе, Азии и Северной Америке. Но с помощью Платона Каратаева, "униженных и оскорбленных", "бедных людей", Герасима с Муму в качестве народа, князей Болконских и Мышкиных, братьев Карамазовых в качестве правящей элиты, такое превращение Московского княжества в Российскую империю, объяснить невозможно. При всей карикатурности и однобокости многих литературных героев Гоголя, Успенского, Салтыкова-Щедрина - это люди, твердо стоящие на земле, знающие, чего они хотят, и воспринимающие окружающий мир хотя и однобоко, но все же со значительной долей реальности. Собственно говоря, сам процесс исторического существования России и русского народа не давал и не дает возможности появляться в нем качествам и характерам, присущим персонажам "великой четверки". Если бы такие качества ему были присущи когда-либо на сколь-нибудь продолжительный срок, то русский народ давно бы пополнил собой то историческое кладбище нашей планеты, на котором покоится уже более 10 тыс. народов и племен, в различное время населявших нашу Землю. Вообще, надо сказать, что в XX в. русская "классика" как минимум дважды сыграла с Россией нехорошую шутку. Оба случая связаны с вооруженными столкновениями между Россией и Германией, в ходе двух Мировых войн. В обоих случаях германские стратеги, готовясь к войне с Россией, тщательно и всесторонне изучали своего будущего противника. И немцы вроде бы, логично рассуждали, что классическая литература того или иного народа лучший способ понять его психологический склад. Но поскольку в Германии, как впрочем и в других западных странах, русскую классику знали только в виде уже упомянутой "великой четверки", то нетрудно представить, к каким выводам о русском народе приходили германские стратеги и откуда у них появлялись такие, как потом выяснилось, нереальные военные планы. Впрочем, одними только русскими "классиками" тут не обошлось. Внесли свою "лепту" и некоторые "советские" писатели, например, Зощенко. Сейчас на книжных развалах появляются переводы дневников Геббельса. В них, в записях второй половины 1940 - первой половины 1941 г., наглядно отражены мучительные колебания и сомнения, одолевавшие нацистскую верхушку в период подготовки планов нападения на СССР. И в записях этого периода у Геббельса встречаются 5 или 7 упоминаний о прочитанных им произведениях Зощенко и о том, какое большое и благотворное впечатление они на него произвели. Что же так обрадовало имперского министра пропаганды? Как отмечал известный белоэмигрант Иван Солоневич, бежавший из СССР в 1929 г., он, находясь в тогдашней нэповской Советской России и читая фельетоны Зощенко, всегда поражался их несоответствию окружающей действительности и отличал, что такого количества дебилов и группового дебилизма, составлявших основное содержание рассказов Зощенко, он в окружающей его тогдашней советской действительности не наблюдал. Понятно, что так обнадежило Геббельса в творчестве Зощенко. От его персонажей не могло исходить никакой опасности для осуществления германских планов и поэтому войну с СССР можно было смело начинать, не мучаясь размышлениями о последствиях. Такие вот особенности российской "классики" нужно учитывать тому, кто надеется найти в ней зеркало русской жизни. Константин Колонтаев © Copyright: Боргил, 2014.
Другие статьи в литературном дневнике: |
