(Не беда, что пока не на Земле.)
Недолго пустовала хорошо известная любителям ролевых игр местность у Ивановского озера после недавно разразившейся там «Вероны». 23-25 мая средневеково-городские страсти вернулись сюда, совершив путешествие продолжительностью в полторы тысячи лет и в энное количество световых лет длиной.
А всё потому, что основой для новой игры под названием «Первая Цетагандийская, или Город женщин» был выбран мир американской писательницы Лоис МакМастер Буджолд.
Таких миров – где освоение звёздных просторов оборачивается распрями новых формаций социальных хищников – в современной фантастике немало… Между тем, пилотируемые полёты в дальний и сверхдальний космос потребуют от земной цивилизации огромных затрат: не возместишь, даже открывая планеты, где вместо простого песка золотой, а мостовые вымощены алмазами. А значит, заселять инозвёздные системы земляне начнут никак не раньше, чем оставят властно-хватательные инстинкты в «проклятом прошлом».
Тем не менее образ галактических войн и инопланетных средневековий стал настолько привычным, что избавить от него поможет только время – и его, похоже, в запасе немало.
…Итак, есть позабытая-позаброшенная планета Барраяр. Трава и листва здесь бурого цвета, лун – две, в сутках двадцать шесть часов, но в общем на Землю не так уж непохоже. Здешние потомки земных переселенцев за века автономного существования забыли почти всё, что умели, очутившись примерно в том мире, где обитали герои Шекспира.
Только-только, после вторичного открытия Барраяра более удачливыми бетанцами, эскобарцами, комаррцами (всё это тоже потомки землян), начали «местные» приобщаться к умноженным за полтысячелетия познаниям – как на их мир положила пристальный взгляд Цетаганда, межзвёздная империя гемов, как именуют себя генетически модифицированные пост-земляне…
Принесённые колонизаторами достижения сверхцивилизации ещё ох как не скоро скомпенсируют миллионы жизней аборигенов Барраяра, его сгоревшую в ядерном пламени столицу, попранное национально-планетное достоинство… Впрочем, во владениях графа Максимилиана Формора всё более или менее тихо – он первых дней войны предпочёл не ссориться с «цетами». Тем не менее и в Александрии, столице графства, война напоминает о себе проверками документов на улицах, взрывами в домах, налётами партизан. И тем, что всё чаще женщинами приходится занимать традиционно мужские должности – война берёт своё и в «тихих уголках» непокорной планеты.
Но не будем забывать, что происходит всё это на тихих берегах Ивановского озера. И в дни, на диво холодные и дождливые по весенне-летне-осенним меркам.
…Главный мастер игры, неутомимая Хэлка, способная присутствовать словно бы сразу повсюду, вручает мне защитные очки. Все, находящиеся в игровой зоне, находятся под угрозой «шальной пули»! А начальная скорость вылета пуль у некоторых образцов игрового оружия – сто двадцать метров в секунду.
На голову приходится повязать красную ленту – знак неучастия в игре. Иначе наверняка примут за невесть кого: разнообразием одежды игроки могут поспорить с пацаками и чатланами из «Кин-дза-дзы».
Погода без намёка на хоть крошечную милость природы. «По земным – УЖОС, а как нынче погодка по меркам вашего мира?» – задаю нескольким встречным барраярцам этот вопрос. Из ответов следует, что им с погодой тоже не повезло, хотя александрийский климат и не отличается сухостью.
Город вокруг – как город. Главная улица носит имя Офелии. Стены–полотнища: вот суд, вот гарнизон муниципальной стражи, городское кладбище. Вот графский замок, вот редакция газеты «Новый Формат». (Ирония здесь в том, что надменных форов, военных аристократов Барраяра, узнают по фамилиям, начинающимися на «фор».) В газете – все, что положено, от аристократической хроники до просто криминальной.
Вот «Тупик», трактир для бедноты «По совместительству – бордель и скупка краденого!» – по большому секрету извещает гостей Оливия Тьерри, хозяйка.
На другом конце города есть и фешенебельный бар «Грейхаунд», куда самим цетагандийцам не стыдно заглянуть. Рядом в конурке, повторяющей формой и размерами индейский вигвам, расположились два огромных, на Земле таких точно нет, серых пса. Заведение известно устройством собачьих бегов: ставки, разорения, драки и т.д. Граф вынужден «крышевать» всё это – надо же молодым форам хоть чем-нибудь развлечься (а то не ровен час в партизаны уйдут).
Вдали – пасека; «все в городе знают, что это партизанская база», но мёд уважают тоже все. Неспроста, видно, пасечник Джон Брендон одет с аристократическим шиком.
Что в чаще за шум – бензопила? Нет, это грохочет консервный завод «Красные Лужки», где меж рабочих, по слухам, уже появились свои Павлы Власовы, подбивающие товарищей требовать повышения зарплаты. А также прав и свобод человека для всех… ну разве что кроме форов.
По «толстой сумке на ремне» издалека узнаешь городского почтаря. Но уж больно у него цепкий и пристальный взгляд. Почтальон в такой обстановочке – да персонаж без двойного дна? Или резвая разносчица, тараторящая: «Семечки, орешки, петушки на палочке… я девушка простая, в господских делах ничего не смыслю…» – ? Это с молчаливыми цетагандийцами в чёрной униформе, с узорами на лицах (такое удостоверение личности для своих) всё более или менее понятно: служба есть служба, оккупация есть оккупация, даже дано согласие официально именоваться «гостями планеты»
Скрытые страсти подобны реке подо льдом. Ход игры-реальности – множеству ручейков, самостоятельно ищущих пути к пересечению, к слиянию. Дело к вечеру. Наиболее заметное событие – большой приём у графа Максимилиана Формора.
…Посланку с далёкой, но вовсе не забытой Земли многообещающе зовут Лера Крофт. Представляет она, однако, организацию «Межпланетная амнистия». Его сиятельство без пафоса объясняет гостье: о нет, он отнюдь не враг прогресса, но высокие гости должны понимать, сколь консервативно барраярское общество! Любой здравомыслящий правитель на его месте выбрал бы путь постепенных, почти незаметных перемен. Что же до партизан, то никаких партизан, в сущности, нет – есть разрозненные группировки разбойников, лишь дискредитирующие высокую идею национального освобождения. Хотя и блага цивилизации, что несут нам цетагандийцы, мы недооценивать тоже не можем…
Землянка не находит возражений. Тем временем сливки фор- и гем-общества, откушав блюд с графского стола, бодро затевают игру в «ручеёк», а граф выходит на городскую площадь принимать присягу новобранцев. Затем в небо взлетает фейерверк «в честь дня рождения Императора». Какого из двух? – ведь и Барраяр был (и остался, с точки зрения непримиримых сторонников независимости) империей? Граф дипломатично уходит от ответа.
Множится безотчётная тревога. Городской сумасшедший вдруг начинает кричать, указывая на замок его сиятельства Формора: «Смотрите, мой дом горит!»
Город полнится слухами о появившемся в городе маньяке-расчленителе. Тишину александрийской ночи нарушает то сработавшее у чьих-то ворот взрывное устройство («кошка пробежала, задела растяжку… видите – вот усы, лапы, вот хвост… и ещё шестеро соседей!»), то автоматные очереди и крики с предсказуемо знакомым земному слуху выговором: «Барраярский партизан, сдавайся!»
На следующий день власти для начала вылавливают зачинщиков рабочего протеста и для примера (и памяти народной!..) их казнят. Так же как двоих партизан. Далеко не монолитными оказываются и ряды оккупационной администрации: гем-капитан Рю Акутагава и гем-майор Вальдес Канто становятся жертвами спора о правильном понимании служебного долга. Один «разнесён в клочья» очередью из некоего «иглострела», другой пал «с перерезанным горлом»…
При прямом участии храброй графини Амалии Формор обезврежен и изловлен маньяк, вчерашний городской сумасшедший. (Не удалось его поймать Алёне Априкошевой, «аналитику всего» из «Нового Формата», поймать и заняться психоанализом; а так хотелось!) Закрытый суд далёк от недавнего веронского крючкотворства и походит на военный трибунал, зато уж казнь злодея – средневековая классика, публичное четвертование. Задумаешься тут: заигрались, однако! Но вспомнишь не раз и не два слышанные в самой что ни на есть реальной реальности высказывания из серии « я бы его… надо бы всех таких…» и предпочтёшь не судить опрометчиво.
Всё же довольно крови! – это становится последним событием игры.
А затем – парад всех участников. Нет, построение, благодарственные речи, вручение призов здесь ни при чём. Все собрались в круг на главой городской площади. И слово взяла Хэлка, раскрыв всем всехние тайны. Она несколько походила на Шекспира в окружении его оживших героев, реагирующих на сногсшибательные новости в соответствии с историей, характером и темпераментом. Вождь партизан – сын графа от первого брака, по семейной легенде умерший (тут его сиятельство Максимилиан Формор не без иронии помянул «Санту-Барбару»); партизаны не расстреляны, а обменяны на пленных врагов; в камуфляжном облике героини-партизанки предстала шустрая разносчица орешков и леденцов… Похоже, ничему не удивился один лишь невозмутимый письмоносец Максимилиан Рэйнбоу, но же неуловимый наёмный убийца по кличке Комар.
А на основные вопросы, поставленные в анонсе игры:
«Что лучше - следовать многовековым традициям или принять дары цивилизации? Живут или выживают жители города, который 16 лет назад был захвачен инопланетными агрессорами? Кто ты - законопослушный гражданин или предатель? Кто он - дикарь или патриот? Кто они - жестокие захватчики или носители высшей культуры?» –
ответ определялся не по общему результату: не футбол. Тут каждый отвечал себе уже сам.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
