Поэзия - это именно глубинное созерцание чего-либо, попытка постижения сути вещей, попытка уйти от сложности мысленного опыта к простоте эмпирического, чувственного опыта.
Глубокое вживление в то, о чём хочешь сказать.
Ты медитируешь - долго смотришь на предмет, ты ждёшь, что он сам тебе расскажет о себе.
Множество мыслей, бегущих сначала толпой, ты отметаешь - зачем говорить то, что было сказано до тебя миллиарды раз?
Это знают все.
Постепенно мыслей становится всё меньше и наконец они исчезают.
А потом ты видишь нечто без названия.
Оно никак не относится к тебе - ты просто не знаешь что это.
И вот об этом уже стОит сказать...
И скажу ещё я:То, что вы считаете Жизнью - Обман,
и то, что называете Смертью - тоже Обман.
Что же остаётся вам?
Сирано Козелиус.
* * * * *
Друг мой, друг мой, вот и осень пришла в наши края, окрасила сады и виноградники в красно-жёлтые, печальные тона Несбывшегося, паутинками развеянных снов заблестела в паучьих окнах. Осень. Отрываются и летят паутинки, падают, падают, падают в когда-то щедрую землю увядающие грустные листья, кружится, клубится дым от костров, свиваясь в странные фантасмагорические картины - остатки грёз, и всё идёт в свою неотвратимую неизбежность. И ты смотришь в окно, и взгляд твой печален и прозрачен, и сладкая горечь Несбывшегося, но Возможного становится самим твоим существованием. И, слушая эту, насквозь проигранную мелодию, этот страшный реквием уходящим мечтам, ты вдруг начинаешь понимать, что, возможно, ты выиграл, ибо даримое оказалось неизмеримо богаче просимого.
- Не печалься, - говорит старая мудрость, - ибо, если сейчас осень, то это значит, что когда-то неизбежно была весна, и ещё когда-то, она с такой же неизбежностью, придёт вновь. - Но, послушай меня, мой друг. Я говорю тебе: - Печалься - ибо это и есть твоя награда, ибо это сейчас. К чему тебе будущая весна? Она придёт, и тогда будешь ликовать, но сейчас - печалься, ибо ликовать - приятно, и печалиться - приятно тоже. И скажу ещё тебе: Всё, что бы ни делал в этой жизни человек - воистину приятно ему, ибо кто сможет заставить его делать то, что ему неприятно? Если человек смеётся от радости - это приятно ему, но и когда он кричит от боли - это тоже приятно. Не лучшее выбирает в этой жизни человек, ибо такового нет, но приятное. И я когда-то не знал этого, и мучился, не зная, что выбираю приятное, но пришла осень, и чувства мои стали ясными и прозрачными, как вечерний воздух, и я понял, что приятно только одно - БЫТЬ. И вот тебе мой совет: Если придётся тебе в твоём странствии выбирать из чего-то - выбирай то, что ЕСТЬ, то, что СЕЙЧАС, выбирай НАСТОЯЩЕЕ. Если тебе радостно - радуйся, если грустно - грусти, если больно - кричи. Приятно быть сытым, но и голодным быть тоже приятно, ибо как ещё узнаешь ты, что ты ЕСТЬ? Принимай всё пришедшее к тебе с благодарностью, ибо это и есть ПРИЯТИЕ, это и есть единственное человеческое счастье - соединение целого и части - и другого нет, и не будет….
Когда-то, давным-давно, более двух месяцев тому назад, я с трепетом взял в руки и открыл книгу великого Рамачараки, надеясь почерпнуть там некую некнижную мудрость во спасение своей бедной и глупой души. Помню, сначала меня поразила дурацкая мысль: вот ведь, человек давно помер, но здесь, в этом моём общении с ним, давно ушедшим, он по-прежнему жив. Но, пройдя насквозь по нескончаемым, пахнущим типографской краской страницам, и закрыв за собой картонную синюю дверь, я понял, что «великий йог» никогда и не был жив. Он родился мёртвым, и поэтому ничего не мог дать мне, ибо, как мёртвый может дать жизнь?
Нет, всё было совсем не так. Взяв книгу, я заранее знал, видел каким-то необъяснимым образом, что она мертва. Вернее, книга то как раз была живой - лучился сочной синей краской переплёт с золочёным тиснением, напоминающим эпитафию на могильной плите, шуршали и шевелились страницы, зовя меня в это загробное путешествие, ложились ровными линейками строчка к строчке, навевая воспоминания о первых годах обучения в школе - всё здесь жило и дышало жизнью. Всё, кроме самого Рамачараки. Его бездыханный, нерождённый труп везли на катафалке от страницы к странице, от главы к главе, от части к части, пока не вырвались наружу через последнюю дверь и не исчезли в беспредельности небытия. Я с облегчением расстался с ним, напоследок подумав: в какие, однако, пышные и великолепные одежды рядится подчас земная глупость. Воистину, мой кот мудрее всей когорты мудрецов, вместе взятых, ибо он не ищет от жизни, а берёт. В отличие от них, мой кот был до кончика хвоста живым, и этой жизни у него не смогла отнять даже видимая смерть - он и сейчас живой, и я иногда общаюсь с ним.
И я задумался: Если даже такой, великий по земным меркам человек, оказался мёртворожденным, то где же мне тогда искать жизнь? И навалилось чувство громадного безысходного одиночества, и сыростью повеяло от каменных могильных плит странной цивилизации под мудрым названием: «Homo sapiens». Я был совершенно один на этой чужой мёртвой планете, и брёл, волею неизреченной судьбы, заброшен сюда, на вселенское кладбище, чтобы возвестить мёртвым о таинстве ЖИЗНИ, но вот моё великое горе: они не могли услышать меня, и я рвал на себе рубаху и кричал в пустое холодное серое небо матерные слова, надеясь уловить в ответ хоть искорку света, хоть малейший шорох. Но всё было тщетным.
- Я опоздал, Боже, - сказал я, в отчаянии присев на край надгробной плиты и уставившись невидящим взглядом в землю. – Я опять опоздал. За что Ты дал мне сей страшный и пустой удел Агасфера? Мне надоело кричать в эти мёртвые уши. Их ничем не поднять.
И был мне ответ среди сереющего сумрака кладбищенской ночи. И Он говорил ко мне и сказал: Не отчаивайся, Сирано, ибо отчаяние есть удел тех, кто не знает Меня. Восстань посреди кладбища, водрузись на монумент и говори им - ибо не мертвы они, а просто спят. Сейчас раннее утро, и сон перед пробуждением особенно крепок. Не предавайся же отчаянию, ибо Я с тобой, и Я говорю тебе: Ты не уйдёшь отсюда, доколе не воспрянут ото сна мои народы. Встань же, и говори.
И вспыхнула, разгораясь, зарница над горизонтом, и отчаянию моему пришёл конец, и я встал, и стал говорить им. И я сказал:
- О чём можно говорить в этой серой, сгущающейся мраком, ночи, среди холодных и мрачных надгробий, уводящих из мрачного прошлого в не менее мрачное будущее? Кто услышит, и что согреет сердце бедного мавра, по ошибке попавшего на этот праздник Смерти? Буду говорить я, и, говорить, не переставая, ибо, только умолкает язык мой, как тут же леденеет сердце моё, и веет отовсюду смрадным дыханием разложения и Смерти… Буду говорить о том, что грело и греет сердце моё в моих безрадостных, безнадёжных и бесцельных скитаниях - буду говорить о Любви, ибо что может сравниться с ней в мире, взращённом из Обмана? Буду говорить о Любви долго и упорно, пока не согреет она мои продрогшие члены, не переполнит меня и не польётся наружу лучезарным, растопляющим всё потоком. Пусть услышат меня живые, и уши мёртвых наполнятся сладостным теплом. Пусть услышат меня те, кто ещё может слышать. Я говорю вам о Любви.
Но что можно сказать о Любви тем, кто никогда не пробовал вкуса этой божественной благодати, с чем сравнить её? И вот, скажу я: Мёртвые не могут любить.
Мёртвые не могут любить, мёртвые не могут страдать - они мертвы. Пробудитесь же к познанию Любви, ибо ваш сон Смерть есть. Когда спит человек, то многое снится ему, и снится, что любит он и страдает, что прощает и верит, но, проснувшись, убеждается он, что вокруг по-прежнему мрак склепа, и кажется ему, что это неприятно, но, вот, он сам выбрал это. Проснитесь же, и узнайте о Любви, и узнайте, что любить - приятно. Много причин может выдумать человек, оправдывая свои поступки, но если честен он перед собой, то просто скажет: это приятно мне, и не знаю другого мотива. Но узнайте же, что любить - тоже приятно, и нет в подлунном мире приязни, равной ей. Любовь делает нас живыми и счастливыми, а без Любви - где искать Жизнь? Мёртвое не может любить, но живое - не может не любить. В моменты, когда сон особенно чуток, прозревает человек силу и благость Любви и боготворит её, но погружается глубже в чёрный смрад сна, и уже, лишь похоть одна сводит судорогой его застывшие члены, да сдавленный крик о жизни вырывается из посиневших губ, и несётся над мёртвой, холодной вселенной: Жить! Жить! Жить!
И задыхается во сне человек и хрипит, не в силах проснуться, и неприятно это ему, но некому помочь ему. А когда снова приходят к нему приятные сны, то легче ему пробудиться, тоньше тогда паутина сна, но не желает он этого сам. Кто же откажется от приятного? Разве только безумец, да торгаш, коему пообещали взамен более приятное. Но пути их обоих ведут в преисподнюю и, разве не слышали вы: чтобы родиться, надобно вам умереть? А если было бы по-другому, то не было бы ничего, и не страдал бы человек в объятиях земляного склепа, ибо он выбирает приятное. Но вот, говорят ему: много более приятное скрыто за неприятным. Говорят ему: мир этот похож на слоёный пирог, и не попробуешь следующего слоя, пока не наешься этого. Говорят ему: не станешь жив, доколе не умрёшь, и как проверить это, и странным кажется это ему, и безумными называет он пророков, а вот - они прошли. Говорят ему: когда развеется сон твой, когда расстанешься с ним без сожаления, тогда проснёшься для нового сна, более плотного, и он есть Жизнь, и он есть Любовь. И говорят ему: возьми и проверь, но не желает он и не делает попытки, ибо кто добровольно расстанется с приятным? И будет спать он, и не расстанется со сном своим, пока не насытится и не скажет: Довольно! Но вот, близко уже насыщение мерзостью, уже почти полны сосуды, и тогда приходит к вам тот, кто прошёл, и вновь и вновь говорит вам - может быть, кто услышит, может быть, кто выберет Любовь. Смотрите: вот двери. Живой выходит сам - мёртвого выносят ногами вперёд, и разный удел ждёт их обоих. Выходит сам живой, но мёртвого несут ногами вперёд, ибо голова его по-прежнему обращена в смерть.
И вот, сказал я и увидел, что не был услышан никем, ибо неприятны им были речи мои.
И перевёл я дух, и выдавил улыбку из своих скорбных уст, и начал снова. И я сказал: скажу вам слово о Красоте, ибо она есть верная спутница Любви и Жизни, и она приятна. Много ли пользы говорить кому-либо о его Смерти? Но я скажу вам о Красоте и, быть может, тогда вы услышите и проникнетесь. Но вот опять вы думаете, что знаете о Красоте всё, и делаете из неё зрелище. Но говорю вам: эта Красота - Уродство есть, и нет, и не будет вам пользы от мёртвой красоты. Красиво всё сотворённое в этом прекраснейшем из миров, красиво, в силу своей целесообразности. Красиво добро, и красиво зло, и любовь красива и ненависть. Вот, и лягушка красива, а вы говорите: от неё цыпки и бородавки. Вы говорите о Красоте, а ищете выгоды, вы говорите о Любви, а ищете выгоды. Во всём и везде и всегда вы ищете выгоды, ибо для вас - вы центр вселенной, как будто вы сотворили этот мир. Но, если бы вы сотворили его, он был бы для вас, а, вот, вы страдаете, и неприятно вам это. И закоснели вы в своём заплесневелом центризме, и не желаете стать другим, смотреть другое, видеть другое. Как же вы можете видеть Красоту, если видите лишь себя, если ваше собственное сияние затмевает всё остальное? Вам говорят: вот, это красиво, а вы отвечаете: Что мне до этого? Мне плохо, или: Мне хорошо… Но вот, Красота везде и во всём, кроме вас. Когда видишь Красоту, то забываешь себя, и мир забыт совершенно. Если же видишь ты кроме красоты что-то ещё, то слеп ты, и кто сможет помочь тебе? Слушайте меня те, кто ещё может услышать, и я возвещу вам истину, равной которой нет, не было и не будет ни на земле, ни где-либо во вселенной. Слушайте! Я говорю вам о Красоте.
Воистину, Красота есть то, чем действует на нас Любовь. Вот она показывается нам, является нам и зачаровывает и обманывает нас, и заставляет нас влюбиться в неё, ибо она приятна без меры. И принимает она различные формы, и каждого сможет она влюбить в себя. Она обманывает нас, обманывает наши чувства, обманывает рассудок и разум, обманывает даже инстинкты, и мы доверчиво и влюблено идём за ней. А когда говорят нам: - Вот, это Обман, - мы отвечаем: - Заберите то, что вы считаете правдой, и оставьте нам наш Обман, ибо он прекрасен, он делает нас Целыми, он делает нас Живыми. То, что у нас - это наш Обман, а то, что предлагаете вы - это ваш Обман. - Когда кто-нибудь причастен любви - разве надо ему что-либо ещё? И согласна с вами Мудрость, говорящая: - Не повторяется Обман в малом и в великом и, поистине блажен тот, кто нашёл свой Обман. Бога нашёл он.
И шевельнулась слегка могильная плита неподалёку от меня и сдвинулась. И восстал оттуда мертвец, дробно стуча костями и отплёвываясь. И, когда я в великом изумлении глядел на это чудо, он отплевался и спросил меня: - Брат, неужели во вселенной оказалось мало места для тебя, что ты пришёл именно сюда, тревожить покой мирных грешников? Воистину, без тебя нам было хорошо, прошу тебя, уйди, не мешай нам спать. Оставайся со своим Обманом, и позволь нам остаться со своим. Выполни сам то, о чём ты так долго и трудно нам надоедал.
И он умолк, и я стал отвечать ему. И я сказал: вот, ты говоришь, что ты обманут и влюблён в свой Обман. Но позволь возразить тебе: если бы ты был зачарован, ты бы не услышал и не заметил меня, и я не смог бы помешать тебе. Вот, когда вам хорошо, вы говорите, что любите свой Обман, а когда приходит время платить, то говорите: Любовь оставила нас, она предала нас и бросила нас на растерзание бесам. Зачем мы поверили ей? Если бы вы действительно любили, то приняли бы и плохое, как хорошее, ибо любовь не знает различия. Но вы не получали от Любви, вы воровали от неё и, вот, пришло время платить. И я тот, кого послали собрать с вас следуемое и должное. Вы воровали при тьме ночи, но скоро утро, и к утру сокровищница моего господина должна быть полна. Что отдадите вы в неё? И скажу вам ещё: То, что при свете луны казалось вам приятным - страшным покажется при свете солнца, то, что грело вас во мраке ночи - при свете дня будет вас жечь нестерпимо. Готовы ли вы к этому? Действительно ли вы любите?
И вот, когда я сказал это, мертвец в страхе великом задрожал и скрылся под свою плиту, и я снова остался один. И я сказал: Боже, прости этот ослеплённый народ! Вот, пришло им время съесть от древа Жизни и, если съедят они, то будут гореть в огне неугасимом, а если откажутся - в холодном мраке будут мучимы. И так и эдак плохо для них, и я не знаю, чем помочь им.
И не отвечал мне, и я, по долгом ожидании стал говорить дальше. И я сказал: Вот, я опять остался один, и вынужден говорить, рассеивая зловонную тьму, дабы не сомкнулась она и не поглотила меня. Вы слышали, что сказано: и Свет во Тьме светит, и Тьма не объяла его? Слушайте же те, кто может слышать. Я скажу вам о Свете. В гордыне своей вы думаете, что можете различать между светом и тьмой, но, вот, я говорю вам: вы обманываете самих себя, и вы никогда не видели Света. Взгляните на детей ваших - вот истинный пример для подражания. Рождающийся ребёнок излучает свет, он полон света, он почти свет, и тьма пока не в силах одолеть его. И разве вы сами, временами, оставшись одни, не говорите себе: светлого хочется? Хочется светлого человеку, ибо это приятно. Как приятно находиться в Любви, Красоте и Свете! Воистину, не надо ничего более человеку. Но вот, что-то его вытаскивает, почти насильно, из этого рая, и выбрасывает во тьму внешнюю. И слышится там неизбывный плач и скрежет зубовный, и забывает человек о Свете, как будто и не знал его никогда. Слушайте! Я говорю вам о Свете, о Свете изначальном, пронизывающем всё и вся и дающем Жизнь и питающем Любовь и созидающем Красоту этого мира. Я говорю вам о Свете! Я говорю вам о Том Свете. Я говорю вам о том самом Свете, о котором вы все слышали когда-то и о котором вновь услышите, по пришествии срока. Вас всех ждёт встреча с ним, и неизбежность этого не оставляет места для сомнений. И так же, как по пришествии дня проясняется то, что было укрыто мраком ночи, так же и по вступлении в область Света станут видны как на ладони все ваши тайны, обманы и заблуждения, и вы наконец-то увидите, в каком мерзком и зловонном болоте нашли свой приют. И станет это вам невыносимым и не сможете вы более находиться там, но не сможете и смотреть в глаза Свету, ибо зрение ваше не привыкло видеть Свет, и жечь он будет нестерпимым огнём глаза души вашей. И как вам будет там находиться? И, воистину сказано: Если свет, который в вас, - тьма, то какова же Тьма?
Но вот, говорите вы: светлого хочется и, затем, опять выбираете тьму. И удивился я мощи и могуществу той великой силы, что заставляет вас делать противное желанию своему, и спросил у неё: как имя Твоё? И ответила мне сила и сказала: имя мне Страх, и дано мне владеть душами смертных, доколе они не обратятся и не попросят помощи у Света. После же этого нет моей власти над ними, ибо Свет сильнее меня. Но здесь я полновластный владыка и хозяин, и я даю человеку знать между приятным и неприятным, и я стою между ним и Светом и, вот, как ему избежать меня, ибо я везде. И я окружаю человека и строю ему коридоры и лабиринты и, вот, он послушно идёт по ним туда, куда я пожелаю, покорен моей вопе, ибо кто заставит его выбрать неприятное?
И увидел я Страх, и понял, что он лукавит. И велел я ему замолчать, и сказал: воистину, ты лжёшь, ибо ты тоже смертен. Ты лишь немногим сильнее людей своей хитростью и мастерством Обмана. Воистину, есть у человека не страшный, но приятный путь к Свету, ибо существует закон, гласящий: «Дающему - даётся», и из этого закона не бывает исключений. Слушайте меня те, кто ещё способен слышать, и я покажу вам путь превосходнейший и приятный: Дающему - даётся, даётся без промедления, даётся всегда, и именно то, что он отдаёт другим. Если вы отдаёте Страх - то наградой вашей будет Страх, зависть - зависть, похоть - похоть, гнев - гнев, но также и если вы будете отдавать другим Свет, Красоту или Любовь, то взамен получите их же, и с избытком. Так устроен этот мир, таковы вечные законы великого Обмана. Вы уже слышали, что говорит вам Обман: «Во Мне есть всё, и я становлюсь тем, чем Меня просят, в той степени, в которой Меня просят». Это манифестация Обмана, но вы спросите: а как же нам просить его? И, вот, я скажу вам: ваше даяние и есть эта просьба, ибо, как даст он вам что-либо, если вы полны, но лишь только освободится место - воздаяние не замедлит, и из отдельных порционных даров, культивируемая вами сущность станет мощным бесконечным живым потоком. Потоком Страха, Злобы и Ненависти, либо же Любви, Света и Красоты. Вот путь, но первый шаг всегда за вами.
И снова замолчал я, вслушиваясь в беспокойно звучащую ночь, и снова не услышал ответа.
- Ну что ж, - сказал я. – Я исчерпал все ресурсы но, по видимости, бесполезно. Я мог бы ещё долго говорить вам о Святости и Чистоте, о Тайне и Служении, об Опыте и Мастерстве и ещё о тысяче вещей, могущих дать вам спасение, но теперь не стану этого делать. Отныне путь к спасению закрыт для вас и, хоть ищите, хоть кричите, хоть локти кусайте - вы не найдёте в мире ничего, кроме Обмана. Это я вам говорю - Сирано Козелиус, величайший маг и пророк Настоящего. Вы не найдёте более Бога - его не было, нет и не будет. Ставлю все богатства этого мира против одной единственной капли благодати, что в вашей жизни нет, не было и не будет ничего, кроме Обмана, и все слова ваши будут ложью, и все поступки - заблуждением. Что стало с вашей Истиной? Она рассыпалась в прах и тлен, и так же умрёт, не родившись, всё, что вы ещё сможете наплодить. Ложью окажутся и Зло и Ненависть, и Любовь и Красота. И скажу ещё я: То, что вы считаете Жизнью - Обман, и то, что называете Смертью - тоже Обман. Что же остаётся вам?
И я замолчал, и радость наполнила моё сердце, приветствуя поднимающуюся зарю. Благодатный день наступил. Земля и Небо наконец соединились….
Но снова и снова осень требует своего, редеет листва, рассеивается миражами то, что ещё вчера казалось незыблемым и вечным, сыплются плоды с отяжелевших веток - горькие и сладкие - кто что вырастил. Ещё совсем немного времени, и посыплет из продрогшего хмурого умирающего неба скользкая колючая крупа, и блажен тот, кто обрадуется ей.
Говорят, что в такие дни погода шепчет разные невразумительные советы погрязшим в суете людям. Боже, как не хочется в такую погоду даже выходить из дома, а уж тем более, что-то делать. Так бы и сидел себе у тёплой печурки или, на худой конец, у горящего весельем камина, с кувшином старого доброго бургундского, завернувшись в пушистый плед, нацепив на нос видавшие виды очки и рассеянно листая пожелтевший фолиант сказок, между строками предаваясь безудержным мечтаниям. В этом огромная мудрость. Временами она бывает понятна людям но, по-прежнему, непосильна для исполнения даже совершенным. И вот человек, вздыхая, как потревоженное болото под сапогами охотника, и матерясь в душе, встаёт, одевается и с мрачной решимостью отправляется навстречу ждущим его мелким и большим делам, разогрев стынущую кровь глотком вульгарного коньяка, и оправдываясь перед собой каким-то, якобы существующим долгом. Кому он должен, и за что? Вот вопрос, достойный не одной, а многих жизней, и доступный всем, начиная от мудреца-философа, и кончая ночным сторожем. Посидеть бы, да поразмыслить о вечности, о бренности нашего короткого земного существования, о преходящей ценности всего земного. Но эта маленькая крупица «долга» оказывается сильнее, и вот уже человек разогнан до предела, и прёт на всех парах, как революционный паровоз туда, где его никто не ждёт и никто не звал, где он, собственно говоря, никому и не нужен, а лишь надоедает и мешается всем подряд, теша себя тем, что творит общечеловеческое благо. Вместо того, чтобы слушать и впитывать в себя в тишине и одиночестве непреходящую мудрость вечности, он с гнетущей серьёзностью врывается в толпу и крутит человечество за пуговицу пальто, ещё не думая о том, что эта самая пуговица может когда-нибудь оборваться и, тогда наконец, это станет его единственной наградой за прогнанные покой и сон.
- Я сделаю мир лучше, - говорит человек, не определяя понятий.
- Всё пройдёт, - отвечает ему мудрая природа, - и это тоже.
- Что ж, тогда я помогу ему пройти, - отвечает неугомонный пассионарий.
Да уж…. Горбатого могила исправит.
Но у каждого дня, даже самого хмурого и печального, тоже наступает осень. И вот приходит долгожданный вечер, тихий семейный уют, горячий борщ, чай с кнедликами и мерцающий экран волшебного ящика, позволяющий предаться наконец бездумью и, отвлекшись от тревог и страхов дня, беззаботно созерцать идущую за кадром жизнь. Как хорошо и приятно участвовать в куче самых разнообразных событий, и смешных и страшных, зная, что в конце концов с вами ничего не случится и, выключив телевизор вы, довольно потянувшись, уляжетесь в тёплую постельку - а впереди ещё самое приятное - сны. Боже, до чего ж модно нынче стало кричать о виртуальных мирах и реальностях но, покажите мне более виртуальную реальность, чем наш собственный мир. Бродят по неприкаянной планете глупые ёжики, заблудившись в тумане, и строят из этого тумана странные, фантастические конструкции, строят воздушные замки и живут в них, но вот, взойдёт солнце, разгонит туман, и что останется у них? И чем выше, чем величественнее был замок, тем больнее приземление. Обман, всё Обман, всё Сон, всё Тлен. Сковало морозом туман, и лишь невозможно ослепительный блеск пустых снеговых просторов вокруг. Безрадостных, безотрадных. И вот видит, наконец, человек голую заснувшую планету и себя на ней. Холодно, зябко. И чем согреться? Заснуло всё, всё мудрое заснуло, переживая холодную зиму. Вот так бы и мне, подобно хитрому медведю, лечь в спячку и не тревожить покой спящих времён до весны. Но каждому дан свой удел, и опять забота прогоняет сон, и в беспокойной полудремоте зимней ночи видятся человеку страшные и навевающие усталость кошмары.
Но было, было время, когда всё было не так, когда восстав от блаженного ночного сна мы радостно выскакивали в хрустящий весельем мороз и играли, замерзая до синевы и, помнится, это было приятно нам. Беззаботное, безоблачное детство. Нет, не возражайте мне, детство не бывает тоскливым и страшным - оно всегда детство. И вот, становясь взрослыми, мы что-то теряем. Теряем беззаботность, ибо должны добывать себе пропитание. Пришёл некий неписаный срок и, вдруг, некому стало о нас заботиться, и надо отвечать за свои поступки и платить - за всё платить. Как будто попали мы в совершенно другой мир с другими, неведомыми доселе законами, и этот родной и целый для нас мир вдруг стал чужим и разбитым на части. И оказалось, что к моменту нашего появления в нём, он весь уже поделен, и обнесён заборами с упреждающими табличками. Чьё вульгарное и циничное сознание позволило себе такую глупость и дерзость - присвоить себе то, что не создано им - поделить между собой Божью землю, с тем, чтобы владея её плодами, подчинить себе и тех, кто живёт на ней - Божьих тварей, детей Божьих? Но ещё страннее становится, когда мы видим то, что они от этого имеют - отрыжку, икоту, похмелье и бессонницу. Где же ты, моё беззаботное, счастливое детство, что сталось с тобой, и возможно ли мне, увидев непреходящую ценность мира, вернуться к тебе, стать наконец-то опять самим собой? Возможно ли мне, убив в себе условности и страхи, так же как когда-то идти по Божьей земле, плюя на все границы и отвечая за свои дела лишь перед единым Творцом? Где то, обетованное нам Царство Небесное, сколько их было, ждущих и верующих, что вот-вот, оно придёт, и не будет более скорби и притеснения? Обман, всё Обман, всё Сон, всё Тлен.
И задумывается человек, и голова его склоняется всё ниже и ниже - не понять уже, то ли упрямство это, то ли смирение нисходит на него. Да для чего же всё это, Господи, чёрт бы Тебя побрал? Что выбирать, и из чего? Какое преимущество у одного перед другим, если всё Сон и Тлен? Где та мера, что определяет так необходимое мне предначертание? Скажи же, что я ДОЛЖЕН делать?!! Но молчит вечносинее небо. Да и то, есть ли смысл отвечать на бессмысленные вопросы? Но человек на то и человек, что от него так просто не отделаешься, и он изобретает уловку - истолковывает молчание, как ответ.
- Значит Тебя нет, Боже, - заключает он. – Но с кем же тогда я разговариваю? По всей видимости, у меня шизофрения.
Но, с другой стороны, как ни называй ЭТО, а факт остаётся фактом и, человек, однажды замкнувший обратную связь сознаний Целого и Части, обречён теперь всю свою жизнь страдать. Что в сравнении с этими страданиями скорби, навеянные пошлым материальным миром? После того, как сознание замкнулось, человек, принимая ли, отрицая ли Бога, всегда чувствует его присутствие. За ним МОЛЧА наблюдают, и это уже не шизофрения. Это уже паранойя, с той только разницей, что этот молчаливый взгляд Вселенского Сознания дышит теплотой, любовью и неким новым, неведомым доселе качеством - СВЯТОСТЬЮ.
Что такое Святость, как объяснить словами это странное чувство, если незнакомо оно человеку? Что, или Кто есть Дух Святый? Познать это можно только впустив Его в себя и целиком предавшись ему. И, делая вначале робкие попытки общения с этим, чем-то так привлекающим его духом, человек обнаруживает, что в Нём, в этом духе, есть всё, что он так долго искал и лелеял в глубинах своей души. Прежде всего это Царь - величайший Царь времён, Царь всего сущего, обладающий всей полнотой силы, власти и всемогущества. Человек уже, скорее по привычке, готов воздать Ему славу но, вдруг, с изумлением обнаруживает, что вся слава УЖЕ принадлежит Ему, и ему нечем Ему воздать, кроме как вернув Божье - Богу. И, когда он снова, пройдя круг возвращается к тому же вопросу: «Что же я ДОЛЖЕН делать?», то вдруг осознаёт, что, коли у него ничего нет, то он ничего и НЕ ДОЛЖЕН. Что бы ты ни делал, ты не сможешь выйти за рамки установленных Творцом правил. Воля Господа не может не исполняться, не может быть нарушена, и всегда и во всякое время ты находишься в Его воле. Для исполнения воли Божией достаточно просто ЖИТЬ, а вот насчёт того, как жить - здесь человеку предоставляется полная свобода выбора. - В доме Моём обителей много, - говорит Великий Обманщик, - для каждого я стану тем, чем он Меня попросит, и в этом Моя высшая воля - быть всем Слугой. Я - то, в чём Царь и Слуга становятся одним. Но слуга не должен учить тех, кому он служит, он лишь выполняет их желания в рамках существующей сказки. Если вы попросите у него спички, он вам даст их, но если вы после этого подожжёте ими свой дом, или даже весь мир - это уже ваш выбор. Слуга не вмешивается в дела господ. Высшая Святость - в Служении. И в этом высшая сущность и мудрость Царя - царствование примером. И в этом его последняя, величайшая и необоримая сила. И, опять же, после долгих опытов и поисков, человек постигает вдруг, что в этом и состоит высшая, доступная ему цель - обрести святость служения, став подобным Царю, и этим обрести силу Царя, став непобедимым и всемогущим. И узнаёт он ещё, что быть в Святости - приятно, ибо, кто заставил бы святых выбрать свой удел, а Царя - стать Слугой? И понимает он, что путь к Святости состоит в служении ближним, в исполнении их желаний, в попытке дать просящему просимое. Поистине, и Красота и Свет и Любовь и Святость - принадлежат лишь Единому, и невозможно обрести их вне его, но просит человек, человек желает чего-то и Царь-Слуга выполняет его желание через тех, кто отдал себя Служению, кто встал, после долгих исканий, на путь Святости. И, раскрывшись в обе стороны, человек такой становится дверью между Творцом и тварью. И приходит он к алчущим и жаждущим, и говорит им: Вот, я есть дверь, входите мною. Истинно говорю вам, я не поимею ничего от вас, и вам нечего бояться меня. Мне достаточно быть просто ДВЕРЬЮ, ибо это приятно без меры. Я - джинн, живущий в бутылке, я - ключник Царя-Слуги, и моё счастье и призвание - опустошать для вас его бездонные сокровищницы. Разве станете вы бояться, что волшебное колечко или волшебная палочка поимеют что-то от вас, ограбят вас, обворуют или предадут, или выставят на позор и посмешище? Но не было никогда и не будет так, ибо, в своё время, они умерли и воскресли. Умерли, как твари, и родились как Творцы и, как не прилежит дереву летать, так и им не прилежит брать что-то от людей, ибо Святой - чист.
Святость неизбывно и нераздельно связана с Чистотой, а Чистота в свою очередь ближе всего связана с индуистским понятием Кармы и Мокши, причинно-следственной зависимости и освобождения от неё. Освобождение или Чистота обозначают степень развития сознания, достижение им состояния свободы и независимости от форм и условностей этого мира, то состояние, при котором сознание может стать всем, не становясь ничем. Оно свободно стать чем-то, приобрести эту форму и расстаться с ней совершенно легко и непринуждённо, именно в силу того, что ничего не поимело от неё. Да и будет ли размениваться на мелочи тот, у кого под рукой все сокровища Царя - всё, что есть? Но хозяин сокровищ Обман, и обманны все богатства даруемые им, и наступит такой момент, когда каждый его дар развеется без следа, оставив странную память, да горстку печали о Несбывшемся. И тогда оставит человек всё, что имел, и пойдёт искать то единственное, непреходящее и вечное, тот Источник из которого текут сверкающей рекой в мир его богатства. Этим и привязывает Карма ищущих к колесу Сансары, ибо ищет душа Его, ищет вечное, а просит и получает временное, а получая в этой смертной жизни вечное - понимает, что не может им воспользоваться, истратить его. И глядит человек на подвалы с золотом, и мается и тоскует от невозможности истратить его, и сидит человек за уставленным яствами столом, и дуреет от невозможности съесть всё, и ослеплён он богатством и разнообразием красоты прекрасных девушек, и потрясает его невозможность обладать всеми. Всему положен предел, всему означена граница, и Жизнь, Жизнь ведь тоже когда-то кончится! Но хочет он истратить все деньги, и съесть все яства, и обладать всеми девушками, и жить, не умирая, ибо он ищет Его. Так, всему назначено когда-то вернуться к нему, так же, как рассеиваясь, возвращаются в сокровищницу обманы. Обман, всё Обман, всё Сон, всё Тлен.
И вновь задумывается человек над непостижимой странностью этого преходящего мира: Если всё Обман, всё Сон, всё Тлен - то что же такое он сам - человек, и постигает, что он есть Опыт. Когда рассеивается большинство миражей, вызванных желаниями человека, когда начинает он видеть Прошлое, Настоящее и Будущее, как нечто единое, как вечно текущий процесс, когда видит он то беспечное состояние, из которого он вышел, родясь в этот мир, то становится по осеннему печален, и говорит: вот, я нашёл то, что потерял, я нашёл своё, прилежащее мне и долженствующее быть моим. Я нашёл его, но как взять его? Ибо ОНО осталось прежним, и таким, как всегда - я же изменился, я приобрёл Опыт, и этот Опыт изменил меня. Я могу избавиться от привязанностей, могу отказаться от желаний, но что мне делать с Опытом, ибо он стал мной, ибо я Знаю. Поистине, тяжёл и невыносим для меня груз Знания, оно сковало меня по рукам и ногам, заставляя идти туда, куда оно хочет. Оно говорит: знающий отвечает - незнающий молчит, и вот, знание рождает ответственность, а ответственность - долг. Я ДОЛЖЕН настолько, насколько я ЗНАЮ.
Но вот, через опыт человек достигает Мастерства, и становится тогда он снова прост и беспечен, как в детстве. И маленький секрет Мастерства открывается ему. Мастерство и Знание, Опыт и Знание - не одно и то же. Знание ищет господства, а опыт Служения, и Мастерство уже есть Служение. Когда имеешь Знание, то ходишь по проложенным дорогам, тропинкам и тропочкам, и ориентируешься на оставленные кем-то указатели, и всюду стоят ограды, рогатки и заборы, говорящие: сюда нельзя, но Мастерство убирает, сметает напрочь все эти заслоны и, вот, больше нет мёртвого Знания, но есть живая, дышащая Тайна, и путь открыт во все стороны, и любая систематизация теряет здесь смысл. Живое не имеет алгоритма, оно неисповедимо и непредсказуемо. И поистине, лишь тогда, когда я сказал: МОЁ, я обязался отвечать за это. Вне определения, вне Знания - нет ответственности, и нет долга. И отказывается человек от Знания, и становится на путь Мастерства. Но всё пройдёт, пройдёт и это. Обман, всё Обман, всё Сон, всё Тлен.
И вот, пройдя многими кругами, и поимев многий опыт, и отказавшись от него, решается человек войти, войти в Любовь, войти в Красоту, войти в Свет, в Мастерство и Тайну, ещё не зная, что он там найдёт. Непонятны и непостижимы уму обетования Царя-Слуги, но зажглась уже в нём та ядовитая искорка духа, и не будет ему теперь покоя, ничто не принесёт удовлетворения, ничто не насытит его. И приходит он тогда к пророку и говорит: впусти меня, ибо ты есть ДВЕРЬ, и я хочу войти. И слышит в ответ: Извини, друг, я тебя ОБМАНУЛ. Ты, видимо, невнимательно слушал, или просто туг на ухо. Не говорил ли я, что ВСЁ есть ОБМАН? Как же ты мне поверил? Но я подскажу тебе, куда тебе надо идти. Слушай меня внимательно, и не забывай - я никогда не говорю правды, ибо не я, но ТЫ есть ДВЕРЬ. Ты есть ДВЕРЬ, входи СОБОЮ. Это тоже Обман, но другого нет, и не будет. Зачем тебе чужие Обманы? Поверь мне, свой Обман неизмеримо лучше. Входи собой. И скажу ещё тебе: чтобы войти - сначала надо выйти. Находясь в себе, ты видишь лишь внешнее, ты не можешь видеть ту искру, что отравляет тебе существование, но когда ты видишь в себе это влекущее тление - ты тогда находишься вовне. И лишь выйдя из себя увидишь воочию путь в себя, и не бывает по-другому. Я обманул тебя, и в этом моя награда, в этом моё мастерство Обмана, и есть лишь один путь, ведущий к избавлению от этого невыносимого страдания - обмануть другого и завлечь его в эти сети. Я обманул тебя, и теперь ты, подобно мне, временами бываешь безумно счастлив, и готов отдать все богатства мира за одну единственную каплю благодати, а в другое время ты проклинаешь и мир, и того, кто его создал таким. И это есть Жизнь, и это есть Смерть, и это есть то, что издревле вошло в человеческое общество под названием счастья. Я тебя обманул, мой друг, но не спеши осудить меня, ибо другого попросту нет. Есть лишь Обман, и есть те, кто служат ему, и плетут из его жемчужных нитей паутину этого мира. Я - слуга Обмана, я - Обманщик, я - Сказочник. Я слушаю те сказки, что напевает мне Великий Обман, и лью их в этот мир, и мир становится богаче и прекраснее. А эти сказки….Эти сказки…. Ах, эти сказки!….
Но кто поймёт, кто осилит земным умом мудрость друида? Как же приходится извращаться и блудодействовать словами, чтобы донести до сердец людей, не расплескав, хоть каплю той мудрости, что имеет друид от рождения? Скажу вам ещё так: Тот, кто ничего не видел - всегда говорит правду. Тот, кто видел немного - частью говорит правду, а частью лжёт. Тот, кто видел достаточно - никогда не говорит правду, а только лжёт. Но лишь тот, кто видел ВСЁ - не говорит правду, но и не лжёт. Он всего лишь рассказывает. Рассказывает сказки….
Но вы говорите: Проснувшись, друид идёт за пивом, и равняете его с собой. Но вот, велика разница явлена есть. Друид идёт за пивом, и человек идёт за пивом, но разнятся мотивы того и другого. Человек играет в друида - друид же играет в человека. Они играют друг в друга, и между ними то, что их объединяет, и в то же время разделяет страшнее каменной стены - Игра. Но, в то время, как человек играет для своей сиюминутной выгоды - она пройдёт и развеется, и вот, где она? – в это самое время друид играет ради самой Игры. И что ему до того, найдёт он или потеряет в этой Игре? - Замрите, ангелы, смотрите, я Играю! – говорит он. Человек, играя, просматривает выходы из очередной игры - друид же ИГРАЕТ ВСЕГДА. Игра - его стихия, ибо, в отличие от человека, он знает о своём бессмертии. Рабу нечего терять, кроме своих цепей - друиду же вообще нечего терять, ибо он ничего не имеет. О, великое блаженство ничего не иметь! Есть ли что-либо слаще тебя в этом мире? Ибо, именно имение связывает свободу рождённой твари, а не наоборот. И уже не друид играет, но Сила играет им и играет в нём, играет через него сама Реальность, сам Великий Обман, и кто сравнится с ним, и где сроки и критерии, чтобы сравнивать? Если ты что-либо имеешь - не грусти - это пройдёт. Но если ты не имеешь ничего - то нечему проходить, ибо проходит лишь имеющееся. Так, у ребёнка нет ничего своего, и не об этом ли говорил Христос, и не поэтому ли всем нам так нравятся дети, что носят на себе отпечаток нашей собственной свободы, давно забытой и оплаканной?
Легче всего мы расстаёмся с самым дорогим, с самым ценным, ибо оно столь велико и столь ценно, что, отдавая и продавая его по крупицам, мы не верим, что оно когда-нибудь может кончиться. Но всё кончается в этом лучшем из миров, даже это. Невозможно, имея в себе смертный зародыш, удержать неудержимое. Неудержимое удержать невозможно, ему можно только следовать, плыть вместе с ним, отдавшись течению. Бросая один якорь за другим, мы медленно, но неуклонно, отстаём от него и, вот уже появляется Время, и появляется Цель - попытка снова стать единым с Целым, с тем живым потоком, что нёс нас когда-то, и были мы тогда счастливы и безмятежны. Но знание нас обманывает и, вот, вместо просто движения мы ищем и взыскуем лишь движение куда-то. Появляется смысл, он дробится на мотивы, и т.д., и т.п.. И потерянный рай детства по-прежнему влечёт нас, и иногда, в прозрении, мы плачем о нём, и пытаемся вернуться назад, остановив ход неумолимого времени. Но это никчемные и бесполезные попытки. Можно выйти на обочину цивилизации и ждать хоть миллион лет, ждать хоть до скончания века, но назад вернуться по пройденному пути невозможно. Но наступает осень, и сыплются странным рябым дождём листья, покрывая землю, ту самую, в которую все мы уйдём когда-то, прекрасными печальными коврами и, вместе с осенью приходит к нам некоторое некнижное знание. К чему стремиться, зачем суетиться и искать чего-то, пусть даже спасения, если увядание и смерть так прекрасны? Да, всё возвращается в великий поток, в великий круговорот жизни, и именно поэтому нет нужды пытаться попасть туда раньше времени, торопя события. Время само вынесет тебя в блаженные луга Вриндавана, и само сделает за тебя всё - нужно лишь не противиться ему.
Что привело нас сюда, в этот мир полный скорбей, треволнений и тревог? Простое любопытство, или нечто более существенное? Так, или иначе, сделав однажды шаг от стремнины потока к кисельным берегам, где бушует пена, рождая мириады всевозможных миров, человек попадает в колесо Сансары, как его называют печальные индусы, и вынужден влачить за собой этот жалкий горб. Как сказал неизвестный поэт:
И опять, как бывало прежде,
сгинет ночь, и блеснёт надежда,
пьяным сном одурманит вежды
и обманет меня, быть может, лишь на час.
И как прежде, о, Боже правый,
вновь судьба мне нальёт отраву. -
Хоть налево иди, хоть вправо -
так же больно ожжёт горящая свеча.
И, чтоб сказка не стала былью -
вновь отраву на землю вылью
и, смешавшись с горючей пылью,
сладко пулю приму в висок на склоне дня.
Клюнет ворон мои глазницы,
и слетятся на тризну птицы,
чтобы крови моей напиться -
и не станет тогда на всей земле меня….
Две вещи приходится терпеть человеку регулярно, из года в год, на этой земле - долгую зиму и короткое лето. Весна рождает надежду, но и только. Скажите мне, кто, где и когда видел весну? Весну только ждут, а она всё не приходит, а затем сразу наступает лето. Весна не рождает надежду - она и есть эта самая надежда. Но осень - это уже некое знание, некая мудрость, называемая в умных книжках верой. Слово «вера» неприменимо к ожиданию преходящей удачи - вера - есть знание о смерти, об упокоении от забот и тревог. Все остальные случаи применения этого слова - лгут бессовестно и беспощадно. Вера - это осень, и ничего более, смирение перед неизбежностью утраты и, даже более того - осознание утраты, как приобретения - но это уже ближе к Любви, рождающей новое….
До этих слов я смог перевести рукопись, найденную мной в подвалах Честерфилдского замка. К сожалению, оставшаяся часть текста пострадала от пожара, приключившегося в замке в страшную зиму 1865 года. Кто-то скажет: жаль, кто-то вздохнёт: слава Богу. И те и другие будут правы: Слава Богу, жаль…
Тот, кто ничего не видел - всегда говорит правду. Тот, кто видел немного - частью говорит правду, а частью лжёт. Тот, кто видел достаточно - никогда не говорит правду, а только лжёт. Но лишь тот, кто видел ВСЁ - не говорит правду, но и не лжёт. Он всего лишь рассказывает. Рассказывает сказки….
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
