Всю ночь шел дождь, а за окном шумела молодежь. Комната была небольшой и я всю ночь вставала, то открывая, то закрывая окно и только утром мне удалось, наконец, заснуть.
И все равно проснулись в семь. К этому времени дождь почти прекратился. Немного поспорив, мы еще раз пересмотрели наши планы. Консенсус был найден. С утра едем смотреть Белогорье, а потом до отеля при этническо –культурном центре «Казачий стан». Это в 100км за Ростовом. Собравшись, поехали по уже проторенной дорожке. Вчера, по дороге в Костомарово, мы проезжали мимо поворота на Белогорье. До Белогорья было всего лишь 20км.
До деревни Белогорье доехали быстро, немного поплутав по деревне, выехали на проселок, по которому поднялись по пологому склону меловой горы к Белогорскому Воскресенскому монастырю. Другой склон обрывался к Дону практически вертикально. Вот в этом склоне в раннехристианский период были вырыты первые пещеры. Мужской монастырь, основанный в 1882году, после революции был сначала закрыт, а потом и разрушен, разделив судьбу большинства Российских монастырей. Стоянка для машин перед открытым шлагбаумом была пуста. О том, что перед нами монастырь нам поведала доска с напоминанием о том, что на территории монастыря женщины должны находиться в юбке и платке. Ни забора, ни храма мы не увидели – небольшой двухэтажный дом, где живут монахи, и лестница вниз, приведшая нас к входу в пещерный храм. То что за входом в пещеру будет храм невозможно было догадаться, но и, войдя внутрь мы не увидели ничего интересного, белые, низкие сводчатые стены, иконы, писанные совсем недавно, и обычная церковная утварь. Монах, в церковной лавке, которая ютилась здесь же сразу за дверью храма, повел нас на экскурсию по подземному царству.
Ну царство это сильно преувеличено, и все же.
Мы зажгли по толстой стеариновой свече и зашагали вниз за черным монашеским силуэтом. Стены радовали меловой белизной, а в маленьких кельях висели небольшие иконки, у которых горели лампадки. Очищено уже 3 этажа, это около 900м проходов и пещер, изгаженных нашими современниками за 70 лет безверия. Спускаясь, в неверном свете свечи, все ниже и ниже, я больше всего боялась поскользнуться на меловых, стертых от времени ступенях. Все время представляла, как падая я сшибаю с ног идущего впереди меня Андрея, а он идущего впереди него монаха, который накроет нас сверху свои совсем даже не монашеским весом. С каждым шагом вниз я чувствовала, как становится тяжело дышать и когда мы, наконец, вышли на балкон самого нижнего, третьего этажа, я с радостью вдохнула прохладный воздух.
Внизу синел Дон. Во время войны Дон разделял нашу и немецкую армии, поэтому все выходы к воде были завалены и пока расчистили только этот.
Вид, открывшийся с балкона, завораживал, но монах поторапливал и я, предчувствуя тяжелый подъем, зашагала за ним, а он продолжал рассказывать про женщину объединившую местных жителей общей идеей, создания пещерного монастыря, и в течении многих лет работающих на постройке этих подземных лабиринтов протяженность которых в лучшие времена превышала 2 км. Он рассказывал о монахе, жившим в одной из этих келий, где кроме иконы, лампады и полочки были только стены. Где не было ни радио, ни ТВ, ни инета. Где человек оставался наедине с собой и с богом, где бог, по большому счету, это он же, ну скорее его совесть, его душа. Где он молился день и ночь, отмаливать грехи, порой настоящие, порой надуманные, прося прощения за них у самого себя, а ведь это так сложно договорится с собственной совестью. Порой невозможно. Может, поэтому монахи тратили на это всю жизнь.
Я вышла из пещер на дрожащих от напряжения ногах и с бешено стучащим сердцем. Поблагодарив гида, мы зашагали к машине.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
