Третий класс закончен и нас везут на первую в жизни экскурсию, экскурсию в Третьяковку. На последнем, перед каникулами уроке, учительница долго и нудно объясняла, что такое картинная галерея и как нужно там себя вести.
Некоторые из нас ездили в Москву только для того, чтобы примерить в Детском мире школьную форму, а тут - картинная галерея. Нет, мы, конечно, видели в букваре картинки, на которых были изображены репродукции с картин и даже научились отличать: Шишкинское «Утро в сосновом лесу» от Саврасовского – «Грачи прилетели», Поленовский «Московский дворик» от Васнецовской «Аленушки», но мы даже представить не могли, что ждет нас на самом деле. Мы ехали «своим ходом», сначала на электричке до Савеловского вокзала, потом на весело звенящем трамвае, потом на метро. Всю дорогу приставленные к нам родители следили, чтобы не дай бог, кто нибудь не потерялся и поэтому все время пересчитывали свой беспокойный курятник по головам.
У входа нас встретил огромный и строгий Третьяков. Мы спустились вниз, где уже ждала тетенька экскурсовод.
Мне, кажется, что все экскурсии по Третьяковке начинаются с показа картины Иванова «Явление Христа народу» - труд всей жизни художника. Она занимает целую стену, пять с половиной на семь с половиной метров – такие размеры кого угодно удивят, не говоря о третьеклассниках из провинциальной школы. Мы замерли раскрыв рты до конца не понимая, что перед нами - картина или неизвестно откуда взявшаяся река на берегу которой расположились странные, не от мира сего, люди. Тогда нам так и не объяснили, что делают они на берегу реки. Трудно объяснить маленьким детям азы христианства, когда даже имя Христа было под негласным запретом.
Теперь, по прошествии стольких лет, я стояла перед этой картиной зачарованная грандиозностью зрелища. Только теперь я знала кто эти люди, этот полуодетый мужчина с поднятой рукой и тот маленький, плохо выписанный человечек спускающийся с горы.
Второй достопримечательностью тогдашней Третьяковки без сомнения был Брюллов. Правда, «Последний день Помпеи» находился в Русском музее Ленинграда, поэтому нам оставалось рассматривать его «Всадницу». Очаровательная наездница в роскошным платье и шляпе с развевающейся вуалью, с невозмутимым видом сидящая на лошади вставшей на дыбы и маленькая девочка, прелестная, как ангел, которая покорила наше детское воображение. Это неземное создание, одетое во что-то воздушное и розовое, была так же далека от нашей действительности, как ее наряд от наших ситцевых платьишек.
Сегодня, стоя перед «Всадницей», я думала совсем о другом. Думала, что вот лошадь Марку Исааковичу не задалась, и всадница накрепко приклеена к фону, и пожалуй лучшее, что есть на этой картине это ребенок - бесстрашная маленькая девочка с задорными кудряшками и огромными восторженными глазами.
Дальше нас повели к Васнецову с его «Тремя богатырями», «Аленушкой» и «Иван Царевич на сером волке». Тут мы и сами были доки и могли рассказать экскурсоводу и про Аленушку с братцем Иванушкой, и про Алешу Поповича ну и конечно про то, как Иван Царевич свою невесту у Кощея отобрал.
А сейчас я стояла перед этими картинами, и ничего не шевельнулось в моей душе, мне было не жаль братца Иванушку, и не страшен серый волк – просто, я давно выросла и перестала верить в сказки.
А еще в те далекие школьные времена мое воображение поразили картины Куинджи «Березовая роща» и «Лунная ночь на Днепре». Я до сих пор помню свет, что струился с этих картин, и мне казалось, что именно эта луна освещает лестницу, над которой висела картина.
Сегодня картины перевесили и вместе с этим перемещением почему – то исчезла их магия.
Еще был Верещагин со своим «Апофеозом войны» - гора черепов под синим южным небом – страшная картина для 10 летней девочки, но не для человека прожившего длинную непростую жизнь и видевшего вещи и пострашнее.
Однажды мы с мужем и сыном возвращались с дачи. Все места в электричке заняты. Я сижу у окна, рядом стоит шестилетний Денис, и возит по оконному переплету игрушечную машинку. С другой стороны сидит муж, напротив, женщина на последних месяцах беременности. Поезд останавливается на станции, напротив стоит встречная электричка. Она трогается и отъезжает и я вижу, что на рельсах лежит мужчина с аккуратно отрезанной головой. Я не закричала, просто встала и закрыла собой окно от Дениса и беременной женщины. Так странно было видеть людей спокойно сидящих в поезде и страшную картину за его окном.
Всего лишь две встречи с Третьяковкой, а сколько параллелей.
«Любите живопись поэты!»
Кстати, Струйская на портрете Рокотова, все так же таинственна и прекрасна.
Ее глаза - как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
