Поверженный демон Михаила ВрубеляВ начале 1902 года, пожалуй, одна из самых известных картин Михаила Врубеля — «Демон поверженный» — была показана публике в Санкт-Петербурге на выставке «Мир искусства». Незадолго до этого события окружающие стали замечать у художника симптомы психического расстройства. Воспоминания друзей и родных позволяют восстановить хронологию последних, скорбных лет жизни Михаила Врубеля, о котором даже его лечащий врач — психиатр Усольцев — писал: «Он умер тяжко больным, но как художник он был здоров, и глубоко здоров». 1901 год был отмечен крупным семейным событием — у Михаила Александровича Врубеля и его супруги Надежды Ивановны родился сын. Пара готовилась к этому событию очень весело, им казалось, что рождение ребенка не помешает их элегантной и светской жизни, они фантазировали, как уже с ребенком поедут за границу выставлять «Демона».Супругов ждало страшное огорчение — мальчик родился с раздвоенной верхней губкой, это глубоко поразило Михаила Врубеля. С того самого момента его близкие и знакомые стали замечать, что с художником происходит что-то неладное.Врубель пишет портрет сына, которого назвали Саввой, причем придает его облику то выражение крайней тревоги, которую, вероятно, переживает он сам. В начале 1902 года картина «Демон поверженный» была показана публике в Санкт-Петербурге на выставке «Мир искусства». Вот что о той выставке вспоминает сестра жены Врубеля, Екатерина Ивановна Ге: «Михаил Александрович, несмотря на то, что картина была уже выставлена, каждый день с раннего утра переписывал ее, и я с ужасом видела каждый день перемену. Были дни, что “Демон” был очень страшен, и потом опять появлялись в выражении лица Демона глубокая грусть и новая красота… Вообще, несмотря на болезнь, способность к творчеству не покидала Врубеля, даже как будто росла, но жить с ним уже делалось невыносимо». В марте 1902 года Михаил Врубель впервые был помещен в частную психиатрическую лечебницу. В картине болезни художника преобладали идеи собственного величия, наступил период столь сильного возбуждения, что на полгода прервались свидания даже с самыми близкими людьми — женой и сестрой. В сентябре того же года Врубеля перевезли в клинику психиатра Сербского, перевезли в одном пальто и шляпе, даже без белья, так как говорили, что он уничтожил все свои вещи. В этой больнице дело пошло гораздо лучше, он писал совершенно логичные письма родным, а по совету доктора стал вновь заниматься живописью. 3 мая 1903 года случилось несчастье — умер Саввочка, единственный ребенок Врубелей. Перед лицом этого горя Михаил Александрович вел себя очень мужественно, лично занялся организацией похорон, старался поддержать жену, которая была в отчаянии. После похорон сына Врубели уехали в свое имение под Киевом, там художник стал сильно нервничать, требовал, чтобы его скорее везли в лечебницу. Кто-то посоветовал определить Врубеля в одну из психиатрических клиник Риги. На этот раз болезнь была совершенно другого характера: от мании величия не осталось и следа, напротив, ее сменило полное угнетение. Врубель был уныл и грустен, считал себя ничтожеством и хотел лишиться жизни. Осенью сестра художника перевезла его из Риги в Москву. В московской клинике он стал рисовать очень удачные портреты больных, но мысли его путались, Врубелю казалось, что и жена, и сестра тоже являются пациентами психиатрической больницы. Рисунки, сделанные в клинике, были представлены на выставке московских художников, в них не было видно и тени болезни. В этот период Врубель написал картину «Шестикрылый Серафим», изображающую ангела с горящей лампадой, очень красивую вещь, выполненную жгучими и яркими красками. К весне 1904 года художнику было так плохо, что врачи и родственники думали, что он не доживет до лета, хотели везти его за границу, но потом оставили эти планы. На лето московские клиники закрывались, поэтому психиатр Сербский посоветовал поместить Врубеля в недавно открытую в окрестностях Москвы лечебницу психиатра Усольцева. К началу 1905 года жена стала замечать у Михаила Врубеля сильное возбуждение, он стал несговорчивым, раздражительным, непомерно тратил деньги на совершенно ненужные вещи. Жене художника пришлось «выписать» из Москвы психиатра Усольцева, который увез Врубеля в свою московскую лечебницу. Несмотря на болезнь, Врубель не прекращал работать: он нарисовал портрет всей семьи Усольцевых, многих больных и поэта Брюсова, который навещал художника. Брюсов оставил очень интересные воспоминания о своей первой встрече с Михаилом Врубелем, состоявшейся в клинике Усольцева: «Правду сказать, я ужаснулся, увидев Врубеля. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза — как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший! После обычных приветствий он спросил меня: “Это Вас я должен писать?” И стал рассматривать меня по-особенному, по-художнически, пристально, почти проникновенно. Сразу выражение его лица изменилось. Сквозь безумие проглянул гений». Когда Врубель писал Брюсова, окружающие стали замечать, что у него происходит что-то странное с глазами, художник вынужден был подходить очень близко, чтобы разглядеть модель. Новое страдание шло с ужасающей быстротой, кончив портрет Брюсова, Врубель почти не видел своей работы. Михаил Врубель понимал весь ужас своего положения, художник, мир которого был сказочно прекрасен, — теперь почти слепой… Он стал отказываться от еды, говоря, что если он будет голодать 10 лет, то прозреет и рисунок у него будет необыкновенно хорош. Несчастный художник теперь стеснялся знакомых, он говорил: «Зачем им приходить, я ведь их не вижу». Внешний мир все меньше соприкасался с Михаилом Врубелем. Несмотря на все старания его сестры и жены, которые регулярно навещали художника, он погружался в мир собственных грез: рассказывал что-то вроде сказок, что у него будут глаза из изумруда, что он создал все свои произведения во времена Древнего мира или эпохи Возрождения. Сидя в саду в свое последнее лето, он как-то сказал: «Воробьи чирикают мне — чуть жив, чуть жив». Общий облик больного становился как бы утонченнее, одухотвореннее. Только ночью, ненадолго придя в себя, художник сказал, обращаясь к человеку, который за ним ухаживал: «Николай, довольно уже мне лежать здесь — поедем в Академию». В этих словах было какое-то предсмертное пророческое предчувствие: уже через сутки Врубель в гробу был торжественно привезен в Академию Художеств — свою alma mater. Закончить рассказ хочется словами психиатра Усольцева, который как никто другой ценил Михаила Врубеля, понимая всю сложность его гениальной личности: «Часто приходилось слышать, что творчество Врубеля — больное творчество. Я долго и внимательно изучал Врубеля, и я считаю, что его творчество не только вполне нормально, но так могуче и прочно, что даже ужасная болезнь не могла его разрушить. Творчество было в основе, в самой сущности его психической личности, и, дойдя до конца, болезнь разрушила его самого… Он умер тяжко больным, но как художник он был здоров, и глубоко здоров». Материал подготовлен при поддержке Центра пропаганды и развития творчества людей, страдающих психическими расстройствами, Дарьи Евсеевой evseeva-centre.ru
© Copyright: Гали Росси, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|