Нелли Закс немецкий поэт, Нобелевский лауреатЕсли посмотрим на список лауреатов Нобелевской премии по литературе, то увидим, что в нём из ста с лишним мужчин всего 13 женщин. Но они всё-таки есть! Семнадцатым по счёту Нобелевским лауреатом в области литературы (поэзии) в моей подборке как раз и стала женщина по имени Нелли Закс (1891-1970) – немецкий поэт, прозаик, драматург. Премией награждена она в 1966 году за "выдающиеся лирические и драматические произведения, которые исследуют судьбу еврейского народа". Нелли Закс - человек, лишённый войной Родины. Человек с нелёгкой судьбой. Первые публикации стихов Н. Закс появились, когда ей было 18 лет. Печаталась она мало, да и художественный уровень ее произведений к тому времени был не очень высок. В основном в ее неоромантических поэтических творениях фигурировала природа и мифологические сюжеты. Она писала пьесы для кукольного театра, выпустила сборник легенд и рассказов. Стихи публиковались время от времени в литературных журналах. В моде в то время был экспрессионизм, и традиционные по форме и содержанию стихи Закс стояли несколько особняком. Тем не менее они привлекли внимание Стефана Цвейга, который отдал должное непосредственности автора. Однако впоследствии свое юношеское творчество Закс предаст забвению и не включит в собрание сочинений. В 1930 году отец Нелли умер. Они с престарелой матерью зажили вдвоем замкнутой и необеспеченной жизнью. А через три года к власти пришел Гитлер… Не надо объяснять, что это значило для них. На улицах начались оскорбления, а то и угрозы. От нее отвернулись многие бывшие друзья и знакомые Мы изранены до того, Что нам кажется смертью, Если улица вслед нам бросает Недоброе слово. Поистине переломным в сознании поэтессы стал 1933 год. Когда нацисты пришли к власти, возросли антисемитские настроения и начались аресты, Закс целиком погрузилась в изучение иудейской литературы, Торы и Каббалы. Лишь одна только национальность Н. Закс гарантировала ей концлагерь, а штудирование иудаистики в стране было страшным преступлением, к тому же она иногда печатала стихи в еврейских изданиях. Вместе с поэзией в ее жизнь пришла и любовь. Когда Нелли отдыхала с родителями на минеральных водах, она полюбила одного из отдыхающих. Любовь была безответной и на всю жизнь сделала ее несчастной и счастливой одновременно. Позже девушка узнает, что объект ее любви погиб в концлагере. В ее военных и послевоенных стихах будет часто всплывать образ мертвого жениха, имеющий, кстати, немецкую фольклорную основу. Но кожу, которую лизал теплый язык матери-коровы, прежде чем содрали ее, - эту кожу содрали еще раз, с ног твоих содрали, любимый мой! Печатать Закс, как ни странно, время от времени продолжали — до 1938 года, пока еврейские издания не были закрыты. В 1940 г., накануне своей смерти, С. Лагерлеф через короля Швеции добилась визы для Закс с матерью на въезд в скандинавскую страну. Там, уже без помощи Лагерлеф, она вживалась в неизвестную жизнь, упорно изучала язык; переводила шведских поэтов на немецкий язык. "Преследуемые смертью, мы оказались здесь. Моя мать испытывала мучения каждую ночь. Нищета, болезнь, отчаяние! Даже сейчас я не представляю, как смогла тогда выжить. Только любовь к одному человеку, сидевшему в концлагере, давала мне силы", — напишет Нэлли потом. Сначала 48-летняя поэтесса работала кухаркой, затем переводчицей. Она овладела шведским в такой степени, что могла переводить с него на немецкий язык стихи. Когда она узнала о смерти любимого, родственников, друзей, стиль ее стихов резко изменился. "Мы не можем продолжать писать в старом стиле. И это касается вообще любого искусства, — сказала она. — Все перевернулось". Она отказалась от рифм. Ее поэзия стала жесткой и емкой. Она стала певицей ужасов Холокоста. Здесь, в складках этой звезды, Укрытые лоскутами ночи, Они стоят и ждут Бога. Ржавые шипы сковали им рты. Их язык нем. Говорят только глаза, в которых - колодец с утопленной смертью. О, старики, которые несут сожженных детей в своих глазах как единственное имущество. В этот период жизни, в послевоенное десятилетие, сначала вышла в свет книга стихов "В жилище смерти" (1946), а за ней вышел сборник стихов "Затмение звезд" (1949). Исподволь в творчество Н.Закс вошла тематика, которая стала основной и принесла ей мировую славу. Это была поэзия "немого вопля" — произведения о холокосте, истреблении евреев в концлагерях. Некоторые из них имели элементы мистики. После войны Нелли ждало множество испытаний. Поэтесса так и не нашла в себе душевных сил вернуться в Германию. Ее больная мать требовала постоянного ухода. Небольшое пособие в сто крон, голод. Она стеснялась просить помощи у друзей... В феврале 1950 года Маргарита Закс ушла из жизни, а спустя месяц Нелли Закс перенесла нервный срыв. В малюсенькой квартирке, бывшей музыкальной студии, где они поселились с матерью, приехав в Швецию, одиночество сковало ее, но Закс было суждено провести здесь всю свою жизнь…. А тут еще новые напасти — в 1951-м ей отказали в шведском гражданстве, а спустя два года Закс перенесла операцию по удалению опухоли. Однако Нелли не сломлена, и она продолжает творить. Результатом её поэтического труда становятся две книги: "И никто не знает, как быть дальше" (1957), "Бегство и превращение" (1959). Критики называли ее стихи, преимущественно нерифмованные, "религиозными апокалипсическими гимнами". Главное в ее творчестве — это тема Катастрофы. Трагические мотивы занимают центральное место во всём послевоенном творчестве Н. Закс. Ее стихи удивляют непривычным даже для нынешнего времени уровнем трагизма, но также и конечным преодолением этого трагизма. .Оригинальными были и пьесы Закс, которые она называла "сценической поэзией". Это "Мистерия о страданиях Израиля" (1951). Хотя название будто бы говорит о давних временах, но на самом деле это трагический рассказ о судьбе уличного сапожника. Это произведение ставилось на сценах как пьеса и как опера… Напряжённая работа и потрясения в жизни дали себя знать. В 1959 году вновь случился нервный срыв, но в этом же году к Закс пришла известность. Уже через год ей вручат премию Аннетты фон Дросте-Хюльсхофф, а еще через год власти Дортмунда установят ежегодную литературную премию ее имени и назначат поэтессе пожизненную пенсию. Она получила Премию Мира западногерманской ассоциации книгоиздателей и книготорговцев, одну из наиболее престижных литературных наград в Западной Германии. Ее произведения стали переводить на разные европейские языки. Хотя драматургия Н. Закс начала завоевывать мир и драмы неотделимы от ее лирики, часто поэтические попытки она воплощала в сценические действия. В мистерии "Эли" Закс обратилась к теме геноцида. Произведение пронизано автобиографическими мотивами. Её родных и близких убили фашисты, занятые "окончательным решением еврейского вопроса". В драме "Нежная стража" трагичный сюжет: среди леса в снегу приходят в сознание двое "недостреляных", Гейнц и Павел. Однако только первый может передвигаться, и он бросает Павла в лесу. Но образ покинутого все время преследует Гейнца, и тот наконец выбирает смерть, покончив с собой. В драме "Авраам в солончаках" Н. Закс использовала библейский сюжет уничтожения маленьких детей Иродом. Следует также сделать акцент на художественной стороне драматических произведений. Писательница часто использовала объединение разных временных пластов, что позволяло "подсветить" современные проблемы аналогичными из прошлых веков, а также вводила "мистические" персонажи, будто тени героев, что срабатывало для лучшего сценического воплощения авторских идей в произведении Венцом триумфа стала Нобелевская премия, врученная поэтессе в день ее 75-летия за "выдающиеся лирические и драматические произведения, исследующие судьбу еврейского народа" (1966). "Книги Закс рассказывают об ужасной правде, о лагерях массового уничтожения и фабриках смерти, — сказал на церемонии награждения представитель Шведской академии Андерс Эстерлинг, — но писательница стоит выше ненависти к истязателям". Вспомним, что еще в молодости Закс влюбилась в юношу, который потом погиб в концлагере. Она так и не вышла замуж и умерла 12 мая 1970 г. в Стокгольме. Она похоронена на кладбище "Norra begravningsplatsen". Текст составлен на основе нескольких источников Интернета
*** Старые люди стоят и стоят…. Ночью оборваны в клочья их сны. В черное небо смиренно глядят, Бога все ждут с обгоревшей звезды. Руки истлевшие тянутся ввысь, Губы обуглены пламенем лет, Стоном камней голоса их впряглись В скрежет пролеток заблудших планет. Только глаза их не спят никогда! Вороны в них над добычей кружат, Тонут в слезах, воскресая всегда, — Вороны мертвых детей сторожат. О, старики, что могилы несут: Горькую память той страшной Войны! Бога безмолвно, упрямые, ждут, Что не торопится с Вечной Звезды… *** Человечьим отборным порохом Начиняла планету Война. И соленым кровавым полохом Обшивала края фитиля. А сквозь проволоку Тленным войлоком Пробивалась уже не трава — Детским локоном, вечным локоном Поросла у Земли голова… Век фашистским железным обухом Метку черную к ней прибивал. Плакал колокол… смерти колокол… Кто-то бомбу как мячик кидал… С этих пор голоса погребальные Раздаются над местом пустым. И свечами горят поминальными Звезды — в взорванном небе кресты. (Подстрочник: «Кто-то заберет мяч из рук, которые играют в игру террора. Кто-то придет и вышьет зеленью весеннего бутона по шали молитвы и посадит шелковистые детские кудри как символ на челе века»). Художественный перевод стихотворений Нелли Закс Инны Фрадковой КАКОЙ ЛЕГКОЙ БУДЕТ ЗЕМЛЯ * * * О печные трубы Над жилищами смерти, хитроумно изобретенными! Когда тело Израиля шло дымом Сквозь воздух, Вместо трубочиста звезда приняла его И почернела. Или это был солнечный луч? О печные трубы! Пути на свободу для праха Иова и Иеремии — Кто изобрел вас, кто сложил за камнем камень Путь беглецов из дыма? О жилища смерти, Радушно воздвигнутые Для хозяина дома, который прежде был гостем! О пальцы, Входной порог положившие, Как нож между жизнью и смертью! О печные трубы! О пальцы! И тело Израиля дымом сквозь воздух! *** ТЕМ, КТО СТРОИТ НОВЫЙ ДОМ Иные камни как души. Рабби НАХМАН Когда ты возводишь себе новые стены, Очаг, одр, стол и стул, Не вешай свои слезы о тех, кто ушел, О тех, кто больше не будет жить с тобою, На камень Или на дерево, — Иначе твой сон будет заплакан, Недолгий сон, без которого не обойдешься. Не вздыхай, когда стелешь себе постель. Иначе сны твои смешаются С потом покойников. Ах, и стены и предметы Чутки, словно эоловы арфы, Словно поле, где твоя печаль произрастает. Чуют они, что ты им родной во прахе. Строй, пока журчат часы, Но не выплакивай минуты Вместе с пылью, Которая свет покрывает. * * * Вы, созерцающие, у кого на глазах убивали. Как чувствуешь взгляд спиной, так чувствуете вы всем вашим телом взгляды мертвых. Сколько ломких глаз взглянет на вас, когда вы из ваших убежищ сорвете фиалку? Сколько молящих рук в мученической судороге веток на старых дубах? Сколько воспоминаний произрастает в цвету вечернего солнца? О неспетые колыбельные в ночном крике горлицы! Иной принес бы на землю звезды, а теперь за него это сделает старый колодец. Вы, созерцающие, вы не подняли убийственную руку, но праха с вашей тоски не стряхнуть вам, вы, стоящие там, где прах в свет превращается. * * * И с твоих ног, любимый мой, две руки, рожденные давать, башмаки сорвали, перед тем как тебя убить. Две руки, которые должны отдать себя, распадаясь в прах. Твои башмаки из телячьей кожи, дубленой, крашеной, шилом проколотой. Кто знает, где последний живой вздох обитает? Во время короткой разлуки земли с твоей кровью берегли они песок, словно часы, наполняемые смертью ежесекундно. Ноги твои! Их опережали мысли, такие быстрые у Господа Бога, что ноги твои уставали, израненные в погоне за сердцем. Но кожу, которую лизал теплый язык матери-коровы, прежде чем содрали ее, — эту кожу содрали еще раз, с ног твоих содрали, любимый мой! * * * Всегда там где умирают дети самые тихие вещи бесприютны. Мантия — боль заката в которой темная душа дрозда оплакивает ночь — маленькие ветерки над зыбкими травами вея развалины света угашая и умирание сея — Всегда там где умирают дети догорают огненные лики ночи одинокой в своей тайне — и кто знает каких проводников смерть высылает: Запах древа жизни петушиный крик что укорачивает день волшебные часы осеннего ужаса в заколдованную детскую — мотки воды к берегам тьмы гулкий тягучий сон времени — Всегда там где умирают дети завешиваются зеркала кукольных домов вздохом не хотят больше видеть пляску лилипутов-пальцев одетых в атлас детской крови пляску что тихо стоит как в подзорной трубе мир, отторгнутый у луны. Всегда там где умирают дети камень и звезда и сколько грез бесприютны. * * * Какой легкой будет земля всего-навсего облако вечерней любви когда высвобожденной музыкой камень бежать пустится и горы удушья домовыми сидевшие на груди человеческой тяготы скорби из вен взорвут. Какой легкой будет земля всего-навсего облако вечерней любви когда черная раскаленная месть магнитом притянутая к снежному одеянию ангела смерти остынет и тихо скончается. Какой легкой будет земля всего-навсего облако вечерней любви если пропало Звездное поцелуем розы из ничего — (Перевод с немецкого Владимира МИКУШЕВИЧА) © Copyright: Гал Аник, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
