Навстречу читателямНа сайте СТИХИ.ру я публикую свое творчество с июня 2009 года. Тогда это были несмелые попытки найти добрых читателей. Больше всего я сама ходила по страничкам авторов и с интересом читала современников. Делала выводы, старалась понять концепцию проекта СТИХИ.ру, для чего это все, есть ли польза от этого, есть ли тут свои «подводные течения, камни и водовороты», чтобы в дальнейшем их избегать, не тратя время на никчемные дискуссии по поводу сексуальных ориентаций или еще большей ерунды (да, я и не такое встречала тут в полемиках авторов). Определив, что же будет уместно размещать на сайте из моего творчества, я начала продвижение. К читателю продвигалась так медленно, тем более, к Внимательному Читателю, и к незаурядным литературным критикам, что мне часто казалось вначале - напрасно стараюсь. Пишу-то я очень давно, лет с 16-ти. Но это только пишу и записываю, а сколько сочиненного в моей юной и совсем детской голове просто кануло в Лету, вотще! В старших классах школы учителя стали на меня внимание обращать, потому что писала нестандартные сочинения. Вела полемику с одноклассниками по поводу прочитанных произведений (у нас, вообще, был класс необычный). В ранней моей юности у меня столько всяких способностей стало открываться, что я увлекалась всем и сразу! Ни о чем никогда не жалела: все, что я делала, было на пользу и мне и окружающим, все, чему училась, всегда находило и находит применение в жизни. А писать стихи стала совсем неожиданно: однажды субботним утром проснулась, как обычно, бодренько так вскочила с кровати и что-то написала спонтанно на листке бумаги, лежащем на письменном столе. Через полчаса я прочла написанное, это были стихи… Сколько я всего написала с тех пор!.. И много раз пыталась не писать, бросить это "гиблое" дело. Не получалось. Нет-нет, да и запишется нечто, прочту после и вижу, что выкинуть не смогу. Но писала я почти всегда в стол. Не читала стихи подружкам, а только одной своей бабушке Гале (ей посвящено мое стихотворение В память о бабушке). Она очень любила читать, понимала поэзию, прекрасно владела русским языком и всегда внимательно вычитывала мои сочинения и стихи. Именно она первой научила меня делать коррекцию текста. Она была моим первым читателем, слушателем, всегда удивлялась моему творчеству. Она хотела, чтобы я больше рисовала, чем писала стихи. Я только сейчас понимаю, почему она боялась за меня, когда я понесла свои первые стихи в редакцию местной газеты «Забайкальский рабочий». Рисунок может быть символичен, но эти символы раскрываются не всегда с первого взгляда, а вот слово – разит наповал. Я ведь писала обо всем, а юность моя проходила как раз в то самое переломное время – девяностые годы 20 века. И первый президент попал в строку, и разруха, и двоевластие… И я не боялась, что «прижмут», ведь была «свобода», боялась, что не напечатают. Так и вышло. Даже мои самые наивные и радостные стихи не опубликовали, хотя обещали. После этого я пыталась выяснить с редактором журнала, уважаемым в городе и крае человеком, которого я и сама очень почитаю, почему он так поступил, и это не одно мое стихотворение, которое он грубо поправил на свой манер (а он сам стихов не пишет, пишет прозу). Но понимания мы не достигли, да и поезд был упущен – стихи с «поправками» вышли в свет… Я глубоко задумалась тогда о том, что же происходит в нашей издательской сфере. Стала много общаться с литераторами, поэтами, журналистами, редакторами других изданий. Много раз задавала вопрос: «Имеет ли право редактор издания править авторский текст без согласования с автором?». Часто получала ответ: «Но ведь ты понимаешь, что хорошо пишущих авторов сейчас мало, люди делают много ошибок, они не знают теории литературы, теории стиха, у них страдает ритм, логика, рифмы… Править приходится, чтобы публиковать хоть что-то. Иначе мы не будем печатать никого». Более прогрессивно мыслящие говорили, что никогда не будут править авторский текст, просто не станут печатать и все. А где же тогда работа автора и редактора в нерушимом единстве? Ведь у Великих тоже были редакторы. Они, наверное, все же находили взаимопонимание, и это все было на благо русской литературы, на благо поэзии, на благо читателям. Потому сегодня у нас есть классика: есть «Золотой век русской поэзии», есть «Серебряный век»… Поскольку я сама редактор, то мне тоже приходится сталкиваться с такой совместной работой. И я всегда говорю авторам, что надо бы поработать над тем или иным произведением, если такая работа имеет смысл (т.е. если я вижу литературно-поэтическую, художественную ценность произведения). И мы редактируем тексты вместе. Хотелось бы и мне в дальнейшем встречать таких редакторов, которым было бы небезразлично мое авторское отношение к тексту… Меня не оставляет вопрос, а как грядущие поколения назовут тот период поэтического творчества в России, который был на рубеже двадцатого и двадцать первого веков? Он станет для потомков «Бриллиантовым» или «Медным»? Не хотелось бы последнего. Я очень много часов провожу за чтением. Читаю классиков, потому что не могу дышать без Цветаевой, Тютчева, Гёте, Пушкина, Есенина, читаю поэтов середины прошлого столетия и современников. Я ищу. Ищу тех, кому не безразлично русское слово, как и мне. Ведь только после тридцати лет я поняла, что все-таки надо признать этот факт, я - поэт. А вместе с этим пришло и более острое ощущение ответственности за написанное… В моем литературном дневнике я постараюсь разобраться, как определить современную мне поэзию, что в ней хорошего и что не очень. Кроме того, постараюсь собрать литературно-поэтическую "кухню", мне никогда не перестает быть интересным процесс стихотворчества. Надеюсь, мои выводы пригодятся внимательным читателям и неравнодушным авторам. © Copyright: Светлана Гончаренко, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
