как моё тело терпит пока
запертого в мозгу
неблагодарного старика,
мелочного брюзгу?
как не сделалось ледяным,
не занялось огнём
после всего, что я делал с ним
и что говорил о нём?
что его заставляет так
преданно мне служить
если хозяин его мудак
и не желает жить?
что, смиренная моя плоть,
тесная моя клеть —
я хотел тебя расколоть,
свергнуть, преодолеть
не был счастлив в тебе ни дня
и не берёг ни дня
видишь, а ты мудрее меня
ты добрее меня
я старик теперь, не игрок
в высшее существо:
это был дорогой урок,
но он стоил всего:
то, чему мы колокола,
двери и провода,
выпьет нас и спалит дотла.
так бывает всегда.
мы, до мелкого позвонка,
чем нас ни отрави, —
плоть эпохи и языка.
реже, когда любви.
