Марина Цветаева - Письмо, которого не будет...
Вадим Шарыгин
"..горькая гибель Цветаевой, возвращение на гибель - верю - была не ошибкой измученной, втянутой в ошибку женщины, а выбором поэта. Она унесла свою слепую правду о России в вымышленную страну, в невымышленную петлю, но правдой не поступилась".
Владимир Вейдле
Уважаемые современники:
поэты и стишочники, ценители поэзии и читатели понаслышке!
Вниманию ваших сердец – реквием скорби, стиховой документ, свидетельствующий: казнь поэтов – несметна, непрерывна, неизбывна!
Приговорённые - прежние: стихи, лучшие из лучших. И палачи всё те же – люди, не умеющие и не желающие отличать поэтическое (в слове и в жизни) от не поэтического, люди, живущие, нахваливающие, почитывающие и почита'ющие – всё подряд, всё, кроме поэзии; люди, всей душой любящие поэтов – посмертно и всем сердцем, разбазарившие свою любовь прижизненно!
Поэзия – торжественно и всенародно – одинока.
Она роняет свои слова-слёзы в толпу милых и добрых людей, раскрывших разноцветные зонтики, над своими краткими телами и компактными душами, дабы не промокнуть от этого, неведомо откуда берущегося, и ни на миг не прекращающегося дождя.
С любовью,
Русский поэт Вадим Шарыгин.
***
"-Я и в предсмертной икоте останусь
поэтом"
Марина Цветаева
Ты должен знать,
Как в час последний,
Я стул { и жизнь свою } в передней
Взяла …И в сени отнесла…
Дрожь . Сумрак. Чиркаю три спички.
Слова рифмую по-привычке:
«Сень – Сени – Осень – Осенить…».
…Ужасно хочется заныть,
Завыть! Но я кидаю взор, –
Как бы на весь земной позор,
Что в петлю – русского поэта
Суёт! – В последний полдень лета.
Сижу, не видя ничего…
И, вдруг, я вспомнила его, –
Тот давний день…
Я – на ростановском «Орлёнке»,
Стреляюсь и… Осечка. Громкий
Был щёлк курка...Письмо хотела -
Ей, в машущую руку, на бегу..
Там - осеклась. Здесь - не смогу...
Зрю о т р е ш е н и е –
Любимое моё
До обмиранья сердца слово!
В нём – распадение того,
Что уж не вместе и не нужно..
В нём замшевое «ш» наушно
Звучит. Не слыша никого.
В нём – шелест уж истлевших риз,
Шуршанье ног босых о плиты,
Лавины шум, сошедший вниз,
В нём – шёпот лёгкий пышной свиты.
Ты должен знать,
Что в час пришедший,
Я о т р е ш а ю с ь от всего.
Поэт и так всегда «ушедший» -
Душа и небо – дом его.
Ну вот и слёзы, так некстати,
Льёт жалость...
Из предсмертных глаз.
Там, в небе справа, на кровати,
Наверно высплюсь.. В этот раз.
Ты должен знать:
Чирк! – Спичка –
Гасни! – (вусмерть, заслушав соловья).
Ты до'жил? – Знать,
Готовься к казни!
Крюк – от людей. Петля – твоя.
Гляди, поэт,
Идущий мной,
Гляди! Пов(ы)шенный за мной
Поэт: как гибнет –
Лучшее, что есть!
Как вешают … любовь и честь!
Висят в петле. Висят во мгле.
Кто ж остаётся на земле?
Всё. Ухожу. Прощай и помни, –
Поэт уходит … на века!
Врыдай в них! -
…как свозили дровни
Поэтов, сдёрнутых с крюка.
Молитва
Лиана Цвелых
Вновь твержу я Тебе, что мне снова дышать тяжело,
завопила душа словно узник в холодных застенках,
и отчаянье глыбой на плечи опять налегло,
снова строки саднят, как разбитые напрочь коленки.
Уведи в тишину, где ни грома, ни бурь, ни тоски,
и меня отвори потаенным ключом вдохновенья,
как легко зашептали веселые клена листки,
так страницы шуршат под пером о надежде спасенья.
Вновь твержу я Тебе, что мой путь непомерно жесток,
и молю облегчить, от Креста Твоего отрекаясь.
Ты-смиренно молчишь.Я стихаю под горечью строк.
Лишь кленовый листок на плечо утешением. Каюсь...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
