Стихи Андрея Ширяева
http://www.shiryaev.com/
Случайный ангел мой, бродячий колокольчик,
ещё не строен звон, ещё не ровен час,
когда ночной туман сползёт с болотных кочек
и тёмный луч с небес пересчитает нас.
И, открывая мир в немыслимом узоре,
станцуй, печаль моя, на острие иглы;
и ветер, ошалев, шагнёт обратно — в море,
и чаячье гнездо сорвётся со скалы.
Вода замкнёт кольцо ночного наважденья
и узкая ступня качнёт непрочный мост.
В тринадцатую ночь от своего рожденья
луна идёт в зенит и иссушает мозг.
Ей безразлично всё — сидеть, обняв колени,
бежать по кромке скал, искать тепла у стен…
И до того остры, резки ночные тени,
что Бог тебя храни порезаться о тень.
И до поры, пока я не приду на ложе
и не замкнёт мне рот железная печать,
я не смогу тебе ни слова лжи, но всё же —
учусь молчать.
***
Сестра моя, для каждого из нас
уже случилось нечто, безвозвратно,
и медленные пчёлы аккуратно
последний собирают мёд.
Парнас
оскудевает жизнью, музы немы.
В беседах вымирающей богемы
такая лень, так монолитен зной
с утра до крика полуночной птицы,
что, как улитке, хочется укрыться
в непрочное жилище за спиной.
Покойно привалившись к валуну,
я жду веками, превращаясь в глыбу.
Ты мне покажешь красную луну
чуть выше мира. Я скажу: спасибо.
И, жуткий дар пытаясь отворить
ладонями и сердцем, в укоризне
опять приду к тому, что в этой жизни
всё мерится способностью дарить
и принимать дары.
Сестра, незримо
войди в меня, останься, оживи
в моих стихах на побережье Крыма.
Луна светла. Ни слова о любви.
***
Война не будет слишком длинной.
Войска уходят на постой.
Июль. Колодцы пахнут тиной
и темнотой.
Звенящим бегом иноходца
начнётся дождь — молись ему!
Ночной огонь к лицу качнётся,
швыряя лепестки во тьму
лукавых глаз, бездонных вишен
хранительницы древних тайн,
и тёмный голос мой не слышен
за криком стай.
Лети, мой лёгкий, мой далёкий,
мой мотылёк огня и льда,
лети, пока восход пологий
тебя не скроет навсегда,
с тобой не скроется отсюда,
как бог в обличии быка.
Я стану болен. Но простуда
моя прозрачна и легка,
неизлечима; я забуду
о том, что — раньше.
Обернись,
смотри: ручей разбил запруду
и мчится вниз,
и притяжение земное
возьмёт его, не даст пропасть;
ты видишь: мною надо мною
тебе дана такая власть,
такими горькими огнями
я зацвету в твоей руке,
что нет нужды в игре с тенями
на белом колдовском песке.
Войне конец. В плывущем створе
ворот горят остатки дня.
Ты нарисуешь круг, но море
из круга заберёт меня.
***
Два дня до исхода. Повозки толпятся в тени,
гружёные скарбом и скорбью. Смыкается круг.
Приди на рассвете и снова меня обмани
молчанием, взглядом, сухим откровением рук.
Ты видишь: качаются люди, кончается нить,
герой и чудовище молча стоят на краю.
Я скоро уйду, и позволь мне оттуда хранить
твой мир, и тебя в этом мире, и душу твою.
Любимая, где-то на Севере, в гуще дождя
ты время измеришь собою, и, сквозь пустоту
от детской жестокости к мудрости переходя,
ты вспомнишь меня. Я услышу и свет обрету.
Я снова вернусь к этой жизни словами, тобой,
смешением запахов моря и леса.
Всего
два дня до исхода. И ангел горячей трубой
выводит на облаке имя Творца своего.
***
…и осторожно, ощупью — ответ
под утро, перечитывая Джойса.
Ах, девочка, не трогай этот свет
холодными руками — обожжёшься!
Улиссу что — две пригоршни монет,
больные звёзды дублинских окраин,
да тёмный эль, да чёрный силуэт
в чаду и грае над кабацким раем.
И тянет за рукав приблудный друг,
случившийся из глубины трактира,
с лицом, похожим на неровный круг
овечьего спрессованного сыра.
Он смотрит мне в глаза, он пьёт вино,
он требует подробного рассказа,
он засыпает — жалко и смешно —
как пьяный грек, на середине фразы.
Но он ещё напишет, он ещё
погибнет, как положено поэту.
Ах, девочка, не я тобой прощён,
а я прощу тебя и кану в Лету.
Мой шаг размерен, мой ритмичен взмах
расслабленной руки, моя чужая —
так лестница взбирается впотьмах,
за шагом шаг себя опережая,
так медленно: за каждым шагом год,
за каждым годом — век, за каждым веком —
слепое яблоко, пустой прозрачный лёд,
возможный только дублинцам да грекам.
Теперь — прощай. Ах, девочка, строка
что молодость — мудрёно, да не мудро.
Ещё живи, ещё ищи, пока
ещё не время засыпать под утро…
Другие статьи в литературном дневнике:
