У тебя другой, а я — не верю, что под прошлым — жирная черта. Всё стою, униженный, под дверью с онемевшей третью живота.
Так стоят зарезанные насмерть, чувствуя, как меркнет божий свет, перед тем, как молча рухнуть наземь мордою — в отвергнутый букет.