Юрий Казарин
а здесь темно и небывало. Я спал и думал: всё прошло, а оказалось — всё пропало. Удушье снов, удушье слёз — до немоты и полной муки произносить большой мороз и в нем клубящиеся звуки. У этой музыки твои зрачки сиреневые... Боже, и ледяные соловьи без оперения и кожи... *** Високосное лунное темя ловит редкой волной водоём. Всё кончается. Всё. Только время остаётся на месте своём. Как тяжёлый туман по утрам. Как листвы перемокшая стая. Как живая пчела между рам — очи чёрные и золотая... 2. Всё, что воздух услышал от птицы, он расскажет тебе и траве перед тем, как опять раствориться в невозможной своей синеве. Здравствуй, воздух. Я небу послушный, но тяжелый, чтоб было трудней отделять от лазури воздушной шум неведомой речи твоей.
Бог иногда ночует в яблоке. Червячком. Этого не увидишь серым сухим зрачком. Только зелёным, сладким, синим и золотым, чтобы в живую мякоть взял его горький дым — и поносил по ветру, в дырах и в облаках, где, обнимая яблоко, ангелы скажут: “Ах!” Где ты ещё летаешь мальчиком в полусне, слыша, как чьё-то сердце дятлом стучит в сосне. *** Его возносит выдохом земля, и он летит скворцом над бездорожьем, но успевает вляпаться в шмеля и попугать округу боем божьим. И снова возвращается в скворца, скрипит и плачет речью околичной, и слышит, как в скворечниках сердца уже стучат под скорлупой яичной. Потом он снова Бог. В очах одни сомнения. Он весь мороз по коже... И опускает голые ступни на перезимовавшие галоши. *** Душа без боли и беды, скрывая главную разлуку, не может вспомнить путь воды — по кругу, Господи, по кругу. Когда рыдает дождь, и снег сюда заходит ниоткуда. Не дождь, не снег, не человек, а просто Бог, узнавший чудо. © Copyright: Лазоревка, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
