Из моего издалёка, уже ушедшего в темноту,
письма в твой ясный день долетают в мгновенье ока.
В оцифрованной вечности уроборос закуклился и уснул,
время послушно программной воле.
Ночь таращится в окна,
но глаза её саблезубую смерть давно в себе не таят,
и я продолжаю писать, обращая в алфавитные зёрна
чувства – то нежные, то...
Слаще сладкого тёмный яд –
помышлять о тебе необузданное порно.
Чтоб не свихнуться от жажды, прикусываю губу,
возвожу горе бесстыже-счастливые очи –
там, в чёрном небе, тащит вол расшатанную арбу.
Чумак кричит на вола. Арба грохочет.
Сеется с досок мелкое – то ли снег, то ли звёздная пыль,
то ли мука, то ли манна – и укрывает город.
...Отвлечения бесполезны...
Двадцатилетний пыл
зашкаливает, даже если слегка за сорок, –
а точнее, на опыт умножившись, выходит из берегов,
как река, пережившая снежную и морозную зиму.
Я борюсь с искушением перейти на пламенное арго
серафимов, котов и влюблённых.
...Главное – невыразимо...
Но я попробую... шёпотом... чтобы сорваться в крик
где-то на третьей минуте под жёстким прессом.
Руки твои – тавро на мне, губы – печать.
...Смотр-ри-и...
Как
Я
Воскресну
чтобы опять открыть себя частью тебя возьми
делай что хочешь хочешь эхом твоих желаний
я возвращаюсь к смыслу неисчисленно как псаммит
звёздное небо мы у него в кармане
зёрнами буквами чьих-нибудь языков
чувств неоткрытых пока не написанных слов
тянемся вязью сплетаемся и растём...
Под проливным дождём
улицы всякого города так похожи.
Не выходи, пожалуйста...
Пальцы текут по коже,
плавлюсь от нежности,
только тобой дышу...
...Жаркий белый шум...
И лететь к тебе – далеко лететь, и летать с тобой – высоко...
Из щедрот часовых обронить и секунду – горько.
Закрываю глаза – и зовёт к себе дом у гор,
где на спящей большой воде – ледяная корка.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
