Много раз милосердия пластырь
Раны склеивал в тяжкий момент,
Ты была мне целитель и пастырь
И в работе души референт.
А теперь тишина ритуала,
За которым надежды распад,
Бесконечная пропасть вокзала,
Неизбывного грома раскат.
Ночь приходит, поповская ряса,
Лишь будильника светит дисплей,
И твой голос из мертвого часа
Шепчет хрипло "себя пожалей"
Не нужны ни прогнозы, ни сводки,
Ничего уже светлого нет,
Здесь с судьбой на последней мы сходке,
Для тебя пишем страшный сонет.
Не будет ни поэта, ни хлыща
На прошлое наложено проклятье
НА ПРАЗДНИКЕ ЗЕЛЕНОГО БОРЩА
МЫ ВСТРЕТИМСЯ В РАСТРОГАННОМ ОБЪЯТЬЕ
когда рукам не нужно больше лгать,
Слепыми став от накатившей влаги
Когда нет сил свой страх опровергать
От агрессивной чувственной ватаги
жизнь на разрыв с изгибом испытанье
где толпы беспощадных игроков
Коряво начерно пишу тебе посланье
уставший от незнаек дураков.
для нас годны и тугрики и йены
в голодный день фасоль и сухари
в час пик нередко режем себе вены
на пьяный спор и вовсе без пари.
отвратными привычками болеем
пустой душой бросаясь на авось
мы год за годом массово сереем
безнравственно живем и вкривь и вкось
там без тактильной ласки изнывая
где грусть тоска не вежливый клиент
в бездушной тишине околевая
готовим одиночеству презент
опи
Жизнь часто нас беспочвенно разводит
спеша порой без смерти хоронить
то как затейник в бедах хороводит
при свойстве мозга образы хранить.
ты без меня предательство познала
большой тоске позволив закурить..
я в шоке был от скудного сигнала
роман как оперетту повторить.
реакцией из давнего интима
натурный оживает твой портрет
на каблучках шагает пантомима
во тьму и свет неутомимых лет
" в мужском мирке как вирус пустословье
настойчиво завистливый трезвон
задержишь взгляд на грешном поголовье
любой самец давно не эталон.
в витрину смыслов выставлю я цену
не говори что это чересчур
чтоб опознать иль высмотреть подмену
Ночной, к тебе, мой едет перекур"
в слезном воздухе долго молчали
глядя в жалкие "слайды" гримас
на том лунном пустынном причале
где потом так прощались не раз
Будь лентяйкой змеей подколодной
Приводи в дом беду за бедой
Только осенью этой холодной
Поживи со мной сладкой виной
долго чувства пассивно больные
в бесконечной прелюдии мук
где влекут твои косы льняные
беспокойство взыскательных рук
от блаженства подарок злодейство
с восхищением скорый развод
как кончина для эпикурейства
наслаждений летальный исход
месяц горбится скряга и склочник
будто серп задевая листву
я свободный от Зла полуночник
в лодке зрелых фантазий плыву.
не скучая без песен застолья
от тебя жду призывный напев
мучит сердце пустынность раздолья
агрессивной тоски перегрев
где психический стайер усталость
отвергает экзотику тем
сил до жуткого мало осталось
для решенья житейских проблем
вот такая теперь незадача
атмосферой любви не дыша
прячет слабости детского плача
раздробленная горем душа
то сорвется метаться от боли
от рассудочно стойких отрав
без тюрьмы в самой страшной неволе
в ойкумене бессонных облав
то затихнет и как не живая
будто в пагоде лама сидит
а судьба-жизнь как мачеха злая
свой обидный ведет аудит
в том архаичном простеньком мирке
где разговор с прогулками забава
в принявшем нас сиротке хуторке
простились мы еще до ледостава
запомним мы бесценный юбилей
и яркие от счастья диалоги
причудливость естественных аллей
с часовней у заброшенной дороги
свободное общенье без затей
насмешливо о сексе мы острили
не знавшие забот и новостей
легендами судьбу благодарили
пополнив наслаждений арсенал
к блаженству тех каникул тяготея
впервые я всю прелесть осознал
любви а не минутного трофея
Стояла, ты, у шахматного клуба,
Взлетал, как челка, платьица волан
И был смешным, про годы, певший Буба
В удачно припаркованный мой план.
Коль жизнь к последней солнечной опушке
Спешит без приключений налегке,
Я рад любой воспитанной подружке,
Втройне за рандеву накоротке.
Промчалась послевкусия декада..
Надеждой осажденный гарнизон,
Желаний и сомнения засада,
Ни с чем дождливый встретила сезон.
Но мысли полнокровные пираты,
На гребне лет в кильватере страстей,
Устойчиво, как в тропиках пассаты,
Стояночных не терпят якорей.
В свой черный час вернув из долгой тени,
Верховную на то имея власть,
Я прошлое поставлю на колени
Его незабываемую часть.
В ней сладок плен виолончельных линий,
Открытых взгляду розовых ступней,
Тревожный отзвук правильных фамилий,
Имён из царств давно минувших дней.
Тоска и та, то в стрингах, то в бикини
Заглядывая в хмурый мой денек,
Страшась его покинуть в домовине,
Помчится угорело наутек.
ФАНТАЗМЫ
Вновь преданно вниманье полнолунью,
Смелеют снова милые грехи,
А мысль легко копирует болтунью
В плену у сексуальной чепухи.
В тот вечер где мы весело смешливы,
Где нежность поощрял французский хмель..
Где были, как юнцы, нетерпеливы,
В чем тактами участвовал Равель.
Желания и время примирили,
Не умалив мы чувственных высот,
На языке блаженства сотворили,
Бесспорных наслаждений перевод.
Мелькали дни лесного новоселья,
Шли вечера кладбищенски тихи.
Ту сладость губ, ту важность рукоделья
Оставят в душах белые стихи.
Там жили мы среди кедровых сосен
В любовном бескорыстии нон-стоп,
Дождями был бессовестно несносен
Сентябрь тогда устроивший потоп.
,
придет пора бесхитростных признаний..
укромных чувств в себе не укротили
их отдаленных горечь познаем
четвертый год в эпистолярном стиле
по океану жизни мы плывем
фривольная пленительность посланий
о том что не известно и луне...
придет пора бесхитростных признаний
в бесчисленных прогулочных турне.
и в цветовые осени пожары
мы из объятий нежности войдем
и может быть экспромтом без гитары
романс на пару сложенный споем.
увидим мы в природном представленьи
где грустное кружится конфетти
великое о смерти сожаленье
надежду о бескрайности пути.
жестокий час прижизненных изъятий
эмоций бал - красавец листопад
как парадокс в числе других понятий
где смысловой в движении парад.
у ног лежат бездельниками пледы
в моей судьбе ущербная прореха
где черт во сне повадился плясать...
мне б снова стать глашатаем успеха
прозрачную балладу дописать
от лживого уставший нарратива
я с хитрецами в жизни не дружу
но вымыслу от драмы до наива
я верным сценаристом послужу
у ног лежат бездельниками пледы
вновь жарко нам в своей стране чудес
где мягким модератором беседы
стал чай ахмат с лимонами и без.
где вслух нам проговаривать хотелось
все то что давним выкриком жило
что в нас порой то плакало то пелось
улыбкой восхищения цвело.
.
кничке с густым брусничным чаем
наваристой ушице на двоих
охотно мы заоблачно мечтаем
забывшие мучителей своих.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
