Кит

Предисловие.

Его родила бездомная кошка. Черный котенок с взъерошенной шерсткой, мокнущий под проливным дождем рядом с телом своей мертвой матери. Оборотень, умеющий надевать на себя личину человека, слепой котёнок жалостливо мяукал на всю улицу.
Сейчас как раз были сезоны дождей. Богам принесли щедрую жертву, чтобы уродился урожай, и воины вернулись в родной город со щитом, а не на щите.
Перед смертью кошка успела дать имя своему сыну – Китий – «Благословенный».
- Помогите! – кричал слепой Кит, призывая на помощь людей, но те безразлично обходили его стороной, проезжающий мимо всадник чуть не затоптал, телега окатила водой, а пара несущихся домой мальчишек ещё и пнули тощее тельце, чтобы не лез под ноги.
- Помогите! – малыш на ощупь, маленькими лапками, боясь отойти от тела своей покойной матери, шарил вокруг. – Люди! Посмотрите на меня! Помогите!
Острый край камня поранил лапку. Какой-то пьяница посчитал, что он отличная минешь, чтобы потренироваться.
- Человек, не надо! – жалобное мяуканье.
- Смотри, как дергается, — заливистый пьяный хохот, — пусть тебе будет хуже, чем мне, тварь!
Кит испуганно притих рядом с телом кошки.
Больная мать сказала, что у каждого должен быть хозяин. Тот, кто станет заботиться, оберегать и любить. Хозяин – человек. Он накормит, обогреет и приласкает. Хозяин никогда не даст в обиду.
Кит был растерян, он кидался к каждому пробегавшему мимо человеку, зовя:
- Хозяин!
Вновь откидывают в сторону, и новорожденный комочек летит в грязную лужу.
Боги – жестокие, они наказывают людей за непослушание, одаривают благословением, когда довольны подношением.
Сейчас боги смилостивились над дрожащим комочком, трогательным и беззащитным.
Впервые они протянули руку не человеку, а перевертышуЛейт. Светлый лик богини плодородия был таким ярким, что пьяница, кидающий в котенка камни, ослеп в одно мгновение. Он кричал, пытаясь закрыться, за что его лишили и голоса. Теплые руки подхватили мокрое, умирающее тело и прижали к груди. В тот день, лишившись родной матери, Кит получил мать названную.

Часть 1.

Диметрий – славный воин. Он всего три дня, как вернулся из похода с новыми рабами, со славой для своего хозяина и роскошной добычей. В честь его победы было устроено празднество. Высокий и крепкий мужчина, слегка за тридцать, с сильными руками и ногами, мышцы на которых натянуты, словно канаты. Светлые, пшеничного цвета волосы тяжелой волной лежат на плечах. Ясные голубые глаза прикрыты тяжелыми веками. Воин отдыхал с кубком рубинового вина в руке.
Шрам через всю щеку не портил яркой и почти вызывающей красоты мужчины. Он больше походил на зверя после славной охоты, а не на человека.
- Боги милостивы к нам сегодня, Диметрий! – довольным голосом протянул один из гостей, потирая руки. Он хотел выслужиться перед знатным воином, первым лицом армии их великого господина.
Воин поднял на него тяжелый взгляд, лениво мешая в кубке вино.
- В честь такой знатной победы позволь преподнести тебе этот дар! Мы выловили его в чаще леса. Он поранил с десяток моих солдат
Гость пару раз хлопнул в ладоши.
В центр зала вывели упирающегося тигра. Нет, даже пуму. Только она была черной. Зверь рвался с цепи, упирался, пытался достать окружающих когтями острее кинжалов.
- И что в нем примечательно? – протянул Диметрий. – Лишь окрас зверя?
- О, нет, нет, не подумай, славный Диметрий. Это не обычный зверь, это перевертыш. Он обернулся в пуму, когда мы приблизились; до этого мальчишка резвился в водоеме.
На лице воина промелькнул интерес:
- Покажи.
Гость схватил хлыст, и, размахнувшись, ударил рычащую кошку.
Злой вой наполнил зал. Желтые глаза сменили оттенок на карий, и теперь хлыст целовал уже нежную юношескую кожу. Под плетью выгибался молодой парень, не старше семнадцати лет.
Диметрий усмехнулся:
- Благодарю за подарок.
- Я не… дар! Я – Китий! Я – воин Богини плодородия! – рычал юноша, опаляя Диметрия злобным взглядом.
- О, неужели воин? – Диметрий откровенно забавлялся. – Значит, у девственной богини есть невинный слуга?
Мальчишка ощерился. Если бы он был в шкуре пумы, то шерсть на его загривке встала бы дыбом.
Диметрий вскочил со своего места. И с каждым его шагом мальчишка бился на цепи все сильнее, перевертышу не нравился взгляд, которым на него смотрел воин.
Диметрий схватил Кита за подбородок и внимательно осмотрел нежное личико. Карие глаза смотрели с ненавистью.
- Невинный, да?
- Ты не посмеешь, человек! – дернулся Кит.
Диметрий рассмеялся:
- Вот и проверим твою невинность…

Киту было больно. Запястья связали, а руки закинули над головой. Чужое горячее тело накрыло его. Ноги бесстыдно развели в стороны.
- Не смей!
Кит стал обращаться. Длинный хвост, желтые глаза. Сильная рука наотмашь ударила его по лицу. Губы были разбиты в кровь, а в голове стало пусто и зазвенело, перед глазами сотни искр, и даже не почувствовать, что жадный рот выпивает дыхание, слизывая сочащуюся кровь.
- Животное! – кричал Кит, в бешенстве извиваясь, когда Диметрий вылизывал его шею и грудь, до боли кусая соски. Юношеские сосочки такие нежные и чувственные, а воин терзал их, как животное, накинувшееся на свежую плоть.
Жар и сладость девственного тела. Лишь мысль об этом заставляет дрожать и желать большего. Покорить, подчинить, растерзать.
Кит выгнулся от проникновения. Глаза резко стали привычного карего оттенка. Очень больно. Боль раздирала изнутри. Диметрий имел его долго и жестко. Ему нравилось, что пленник приходил в себя и вновь сопротивлялся, бил его тяжелым хвостом по спине и бедрам.
Он даже до постели его не донес, взял на широком обеденном столе, хорошо, что не на людях.
От воя мальчишки Диметрий поморщился и вновь ударил его по лицу. Так по-животному прекрасно насаживать узкую задницу на член, чувствовать, как он стонет и извивается, пытается соскочить, но тем самым насаживается лишь сильнее.
Кит почти умирал, хрипел и хватал воздух истерзанным ртом.
Все закончилось так же быстро, как и началось. Прыснуло внутрь горячими нитками спермы, и влажное тело прижалось, навалилось всей тяжестью.
После этого Кит стал новым рабом Диметрия и его любовником. Первые несколько дней Диметрий его не трогал, позволил оклематься, подняться на ноги, даже обследовать комнату, которая стала его тюрьмой, ведь за пределы дома его не выпускали.
Диметрию нравилось наряжать свою новую игрушку. Осыпать драгоценностями, одевать в дорогие ткани.
Кита ничего не радовало. Он не сдавался, продолжал сопротивляться, рваться из душащих его стен. Диметрий забавлялся этим попыткам.
И Кит вспылил. Он накинулся на воина:
- Ты не мой Хозяин!
Острые когти целились в беззащитное горло.
Диметрий без особого труда скрутил мальчишку, почти выворачивая ему руки, повалил на широкую постель и прижался сзади.
- Не смей, человек! – Кит рвался из железной хватки.
Диметрий смеялся:
- Давай, малыш, сопротивляйся мне. Мне это нравится.
Кит замер, когда ему на талию закинули длинную тунику, а округлых ягодиц коснулись сильные пальцы. Они были влажными, и липкая жидкость бесстыдно смазывала его узкую дырочку. Анус сжимался всякий раз, когда Диметрий рисовал на нем круги и изредка погружался внутрь.
Кита ещё никто не трогал там. Он прикосновений он задрожал и задышал быстрее.
Пальцы погружались глубже. Было жарко и… приятно. Кит сам не мог понять, как стал подаваться навстречу. И кусал губы, чтобы не стонать.
Диметрий видел, что мальчишка почти сдался.
- Обратись наполовину, — горячий шепот на ухо.
Кит понял, что воин имеет в виду. Диметрию нравилось, когда глаза раба желтели, длинный хвост появлялся выше ягодиц, там, где копчик.
Диметрий вытащил пальцы, но только для того, чтобы смазать себя и пристроиться теснее.
На этот раз было не так больно. Внутри скользко, и проникновение было плавным, зато последующие движения – сильные, дикие, собственнические. Диметрий каждый раз вбивался в тугое тело до самого конца, придерживая стонущего мальчишку за бедра. Ему нравилось, что длинный хвост мельтешил перед глазами и изредка хлестал его по груди и плечам.
Звуки их единения смущали Кита, и он стыдливо прятал заалевшее личико в подушках.
Хлюпанья и влажные толчки заставляли прогибаться в пояснице сильнее, позволяя Диметрию проникать на всю, касаться пахом горящих ягодиц.
Перед глазами только-только стали распускаться бутоны цветных искр, как все прекратилось.
Воин тяжело прижался, вздрогнул, коротко застонал, и влаги внутри растянутого тела стало больше.
- Хороший котёнок.
Диметрий упал рядом, но обнимать Кита не спешил. Он закрыл глаза и устало улыбнулся.
Вновь Кит чувствовал себя искупанным в грязи. Его замарали. К хвосту и желтому оттенку глаз добавились ещё и когти. Но мести не позволено было свершиться. Диметрий ловко, с закрытыми глазами, перехватил занесенные руки, сжал так, что Кит закричал, а потом одним ударом свалил мальчишку с постели на пол.
По бедрам всё ещё текло, внутри всё саднило и тянуло ноющей болью, из прокушенной губы сочилась кровь. Молодое юношеское тело стерпело удар, только синяк, что появится на следующее утро, засвидетельствует, как Диметрий был груб ночью.
- Раз кидаешься на хозяина, будешь сидеть на цепи, — спокойный тон, и взгляд ледяных голубых глаз приковывает к месту, как цепь на ошейнике, на которую посадили мальчишку рядом с входной дверью в покои воина.
Диметрий перестал его трогать, и ночевать в своей постели – тоже. Он приходил лишь к утру, и пахло от него мускусом чужой похоти, чужой страсти.
Киту казалось, что про него вообще забыли, и мальчишка уже строил планы побега, как однажды пьяный Диметрий, ввалившийся в свои покои, схватил Кита за шкирку, встряхнул пару раз, а потом ударил.
Бил со знанием дела: ребра, живот, печень, пара ударов пришлось по шее и щекам.
Лишь жалобное всхлипывание отрезвило воина.
Казалось, избитое, в кровоподтеках тело, не может заинтересовать, но Диметрий, напротив, возбудился. И этот запах перепугал Кита.
В глазах этого мужчины было безумие.
Кит извивался и насаживался сам. Диметрий лишь изредка хлестал его по ягодицам.
Сегодня он его не готовил. Имел жестко, не щадя.
Боль искрами сыпалась из глаз, горькими слезами размазывалась по щекам. Диметрий переворачивал его, загибал, ставил так, как воину хотелось. И постоянно повторял:
- Моя игрушка. Признай меня хозяином! Признай меня.
С закинутыми на плечи воина ногами, слабо скулящий от каждого проникновения, Кит упрямо молчал. И за своё своеволие и нежелание признаваться получал сильнее.
Сквозь призму боли он видел лишь силуэт натренированного тела. Мышцы влажные, перекатываются под гладкой кожей. Он был зверем даже больше, чем сам Кит.
«О, моя богиня! Зачем ты позволила мне спуститься на Землю в поисках Хозяина?! Я не этого искал! Я не хотел подобного!»
Мысли, как и само сознание, — отделились от тела.
Но урок не закончился, даже когда Диметрий кончил, оросив бисеринами семени внутренности мальчишки.
Широкий кожаный ремень Кит запомнил надолго. Он так и не понял, за что. Хотя хозяева редко говорят, за что бьют своих питомцев.
Ремень оставил длинные рваные полосы на нежной коже. И вместе со шрамами в раба вбили страх. Животный.
Теперь Кит отчаянно боялся приближаться к воину. Его выгуливали на цепи по всему дому, по красивейшему саду, позволяли плавать в водоеме и вновь приковывали к стене в покоях Диметрия.
Избиения и насилие перемешались в комок отчаянного наваждения. Кит уже начинал привыкать к нему.
-…
Диметрий поднял голову над свитком, когда услышал свистящий хрип.
Кит, свернувшись в несчастный клубочек у стены, жалобно сипел.
- Что ты хочешь мне сказать?
Мальчишка разомкнул пересохшие, потрескавшиеся губы:
- Хозяин…
Так Кит предал собственные идеалы, которыми жил многие годы под нежной рукой заботливой богини. Больше не надеялся найти своего Хозяина.
Ему разрешили спать в постели воина. Диметрий изредка трепал его по голове, взлохмачивая темные волосы, иногда награждал сильным ударом, когда возвращался от своего Господина.
Так Кит разучился различать ласку и наказание, он одинаково вжимал голову в плечи, когда тяжелая мозолистая ладонь ложилась на его макушку.
Последней каплей стала керамическая миска, которую поставили перед Китом, сидящим на каменном полу у ног Диметрия, принимающего знатных гостей.
- Ешь! – короткий приказ Диметрия. Он на него даже не взглянул, не стал отвлекаться на свою игрушку.
Кит смотрел на миску с горкой неаппетитной пищи. Овощи и мясо, всё свалено в кучу. Его замутило.
- Ешь! – приказ громче.
- Хозяин, — слабый ответ.
- Ешь! – Диметрий ударил мальчишку по голове так, что он плюхнулся носом в миску, размазав по лицу кусочки еды.
- Хозяин, — слабо простонал Кит под дружный хохот Диметрия, его гостей, слуг, верных воинов.
- Хозяин, — Кит вскинул на него затравленный взгляд стеклянных от унижения и боли глаз.
- Вылижи всю миску, раб! – удар ногой по плечу.
- Вы… — глаза медленно желтеют, вертикальный зрачок узкий, словно из-за яркого света. – Не мой… Хозяин!
Миска летит в Диметрия, а свирепая пума одним смелым прыжком, разрывая цепь, на которой до этого сидела, оказывается в толпе знати.
Острые когти рвут одежду и плоть, не различая слабых женщин, сильных воинов, богатых представителей знатных родов.
Это просто инстинкты.
Морда пумы в крови, она облизывается, раздувает ноздри, вдыхая аромат крови. Железо, попавшее под холодный ливень. Так пахнет человеческая кровь.
Терзать и сметать, мстить за боль, страх и унижение.
Рычание вырывается из глотки пумы.
Смелый воин, покоривший не один народ, сломавший не одного правителя, сломивший устои многих царств, сам выступил против угрозы.
У него рваная рана через грудь, когда пума кинулась на человека, принесшего ей так много разочарований.
Животное падает на пол, а камни под ним окрашиваются алым. Пума упрямо поднимается, скалит зубастую пасть и вновь готовится к прыжку.
Диметрий уворачивается от отчаянного прыжка, от взмаха лапы, и ломает пуме хвост.
Хруст и отчаянный вопль животного.
Удары. Много. Сильные. Под живот, по морде, до тех пор, пока зверь не обращается в человека, не сопротивляющегося, добровольно всё принимающего.
Диметрий ломает мальчику руки и ноги. Он наказывает непослушного раба.
И на грани тьмы и света, сознания и глубокого обморока, Кит кричит, срывая голос:
- Моя Богиня! Помоги мне! Приди и забери меня! Как он жесток! Мне больно! Мне так больно! Умоляю…
Ещё хруст — влажный – так ломаются ребра и впиваются острыми осколками во внутренние органы.
И, наконец, спасительная тьма, поглощающая и забирающая всё.

Лейт Перевертыш – мифическое существо, умеющее оборачиваться как зверем, так и человеком, в отличие от оборотней – не теряют разум в зверином обличии.
Часть 2

Диметрий сам за ним ухаживает: он омывает его раны, втирает целебные мази, перевязывает. Воин поит Кита настойками и отварами.
Мальчик не понимает, что значит эта забота, эта резкая смена настроения покровителя.
Вначале его избивают почти до полусмерти, а сейчас – так нежно выхаживают.
Диметрий почти не смотрит ему в глаза, делает примочки, и легко, почти благоговейно оглаживает его. Кажется, что он пытается вымолить прощение молчаливым прикосновением.
Кит наблюдал за каждым движением Диметрия. Настороженно и с опаской. Лишь на вторую неделю он смог не дергаться и не вжимался всякий раз в подушки.
Он покорно принимал пищу и воду: его кормили из серебряной посуды, а не керамической и деревянной, как раньше. Одежда на Ките – богатая, расшитая золотыми нитями. После того, как юный раб начал сопротивляться, Диметрий одевал его в лохмотья или же вообще держал голым; сейчас его одевали, подобно юному принцу.
Диметрий боялся признаться самому себе, как он испугался. Как его накрыл ледяной, липкий страх, когда стража оттащила своего хозяина от искалеченного парня. Тот почти не дышал, и воздух проникал в легкие со слабыми хрипами и стонами.
Диметрий думал, что убил раба. Что сломал любимую игрушку. Но жажда жизни у перевертыша была отменная, он выкарабкался.
Диметрий лично ухаживал за ним. Вначале он боялся говорить с ним, но потом, видя, как отчаянно скучает мальчик, стал рассказывать про свои походы, про дальние земли, про богатые государства.
Кит слушал жадно, пытаясь не упустить ни одной детали.
Впервые они говорили. Не как Хозяин и раб, а как двое мужчин.
Регенерация Кита поражала. Раны заживали в пять раз быстрее, чем у обычного человека, не удивительно, что через пару недель он уже стоял на ногах.
- Отпусти меня, — тяжелый взгляд карих глаз схлестнулся с обжигающе холодным – голубых.
Диметрий поджал губы. Мальчишка не должен знать, что стал очень дорог суровому воину. Ему не обязательно быть в курсе, что сердце мужчины оттаяло, и он готов вручить его в эти нежные пальчики.
- Не сейчас, — последовал уклончивый ответ.
- Когда?
Диметрий отвернулся, пытаясь не видеть пытливого взгляда, не шарить жадно по полуобнаженному телу изголодавшимся взглядом.
- Ты же знаешь, что я буду пытаться сбежать после всего, что было.
- Знаю.
- Когда?
Диметрий внимательно посмотрел на мальчишку:
- Подари мне свои ночи.
- Сколько?
- Месяц. Я хочу каждую твою ночь.
- И после этого, ты меня отпустишь?
- Да.
- Обещаешь?
- Клянусь честью своего Господина.
- Я согласен.
Рукопожатием Хозяин и раб скрепили свой союз.
Если вначале Кит жалел о принятом решении, то после первой ночи напрочь забыл о своих сомнениях.
Диметрий был необычайно нежен с ним. Все длилось долго. Казалось, воин желает запечатлеть в памяти каждый изгиб худого тела: от темных ресниц, небольшого разворота плеч, впалого живота, до аккуратных, розовых пальчиков на ногах.
Киту самому было интересно тело любовника. Ведь раньше ему было запрещено трогать, изучать эти мускулы, сильные руки, живот с кубиками пресса.
Когда Диметрий возвышался над ним, Кит замирал от восторга. Как прекрасен был воин!
Он мешал дикие напитки из нежности и силы. От этого хмельного аромата у Кита кружило голову.
Мальчик обнимал мужчину за шею, кусал его за горло, ухо и сам разводил перед мужчиной ноги, закидывая их ему на талию.
Диметрий сумел сделать проникновение как можно менее болезненным, но Кит сам подставлялся. Распахивал затуманенные карие глаза, расслабленно принимал в себя член любовника.
- Малыш, — слабо хрипел Диметрий, скользя в увлажненное нутро мальчишки.
Кит вскрикивал, кусал губы, закатывал глаза и сам двигался навстречу:
- Ещё, ещё!
Стоны тонули во мраке ночи. Переплетённые тела блестели от пота, и стойкий запах соития стоял до самого утра.
Остальные дни больше напоминали сон или сказку. Диметрий кормил его с рук самыми сочными фруктами, а сок, что оставался на губах, слизывал, превращая эту ласку – в поцелуй.
- Я люблю тебя, — однажды сорвалось с губ Диметрия, когда мужчина вновь брал своего любовника, крепко удерживая его одной рукой за бедро, а второй впиваясь в волосы на затылке, закидывая его голову, кусая за шею. Ему нравилось оставлять на мальчишке свои следы. От светлых полос спермы на коже до красных следов от зубов и ногтей.
Кит ему позволял. Он сам просил, иногда даже умолял, когда Диметрий нарочно тянул с ласками.
- Хозяин, — кричал Кит во время оргазма.
Гости прибыли неожиданно. Диметрий никого не звал и не ждал. Ему больше нравилось валяться на измятых простынях со своим мальчиком и лениво перебирать его волосы на макушке.
- Кто это? – сонно хрипел Кит, подтягивая ноги к животу.
- Важные люди. Та знать, которую ты почти растерзал на приеме.
Кит моментально подскочил:
- Тебя наказали за те смерти?
- Нет, — Диметрий надевал легкую тунику, перетягивая ткань широким ремнем на талии. – Им хватило, как я тебя наказал за это.
При упоминании об этом Кит сник. Диметрий погладил мальчишку по щеке:
- Прости меня за это.
- Ничего, — Кит прижался к ласкающей ладони.
- Хочешь со мной?
- На цепи?
Диметрий моментально нахмурился, лицо его потемнело.
Нельзя закрасить жестокость и насилие несколькими неделями нежности. И Диметрий понял это, увидев затравленный взгляд Кита.
- Котенок…
Кит крепко обнял его, уткнувшись носом в живот мужчине:
- Я пойду с тобой…
При их появлении в зале раздались приглушенные шепотки. На Диметрия посматривали с восхищением, а вот на его спутника – с ужасом. Ещё отчетливо помнилась кровавая расправа.
Но воин не держал юношу на цепи, мальчишка стоял рядом с ним, с гордо вскинутой головой, с расправленными плечами:
- Рад вас приветствовать, гости мои, — Диметрий вел Кита за руку, не смущаясь откровенных и красноречивых взглядов.
Через четверть часа гости расселись за столом, а через час и вовсе расслабились. Был слышен смех, поднимались кубки в честь хозяина.
- За Диметрия! – вопил пьяный мужчина. – За того, кто покоряет города и усмиряет зверенышей!
Диметрий, что до этого ласкал Кита, удобно устроившегося у него на коленях, замер. Глаза перевертыша стали похожи на блюдца.
- Я не звереныш, — голос Кита был обиженный, в глазах немой вопрос, и он требовал, чтобы Диметрий признал – не звереныш.
Но едва воин открыл рот, как мужчина вновь подал голос:
- Пусть он нас порадует, пусть развлечет. Диметрий, прикажи своему зверенышу уластить нас!
- Диметрий! Просим! Просим! – скандировала толпа.
- Ты же не позволишь, — шепот Кита обжигал щеку воину. – Я же не твоя игрушка или собственность.
- Ты – мой раб, — голос глухой, с хрипотцой, — и если я прикажу, ты будешь делать всё, что я захочу.
Диметрий понимал: хрупкое равновесие сломано, а доверие стерто из потемневших карих глаз.
- Кит… извини.
Мальчишка улыбнулся: широко, открыто, беззлобно.
- Ты отпустишь меня этой же ночью. Не дожидаясь срока. И я… развлеку твоих знатных гостей.
- Стой!
Но Кит уже спрыгнул с колен воина. Изящно вскочил на стол, за которым сидели гости, и, размахивая вмиг появившимся хвостом, стал подбираться кошачьей походкой к кричащему мужчине.
Голоса стихли, раздавалось лишь редкое тяжелое дыхание, сглатывания и неприкрытое желание схватить перевертыша за хвост, усадить к себе на колени и…
Кит так и не добрался до зачинателя этого безобразия. Диметрий быстро схватил мальчишку под талию, ловко перехватил и перекинул через плечо.
- Эй!
- Цыц! – шлепок по ягодицам. – Всем вон!
- Что? – невпопад, на разный манер, перебой голосов.
- Пошли все вон! – заорал воин. – Вы мешаете мне и моему котёнку. Прием окончен.
Ещё до того, как дверь захлопнулась за возмущенными спинами последних гостей, Диметрий уже разложил Кита на широком столе, предварительно сбросив посуду на пол.
- Мой котёнок…
Горячие влажные губы блуждали по хрупкому телу, целуя тонкие косточки ключиц, кусая за плечи, всасывали попеременно сосочки.
- Я люблю тебя, — стонал Диметрий, разводя стройные ноги, беря в рот маленький член.
Кит цеплялся ногтями за плечи своего любовника, толкался навстречу, в этот потрясающий жар, запрокидывал голову и тихо всхлипывал от удовольствия.
- Хозяин! Хозяин! – кричал мальчик, чувствуя, как его растягивают, увлажняют, подготавливая к последующему вторжению.
Вошел сразу и глубоко. На всю, выбив из Кита дыхание. Мальчишка быстро обхватил его ногами за талию, скрещивая лодыжки и подаваясь навстречу. Бешено работали бедра, влажно скользил член, подрагивающее тело отвечало, раскрываясь, принимая.
Не было и намека на нежность, лишь брать, лишь поглощать, подчинять себе. И остатки разума пошли трещинами и лопнули, когда юный любовник открыл глаза – тяжелый взгляд карих глаз, манящих, дурманящих, любимых – и жалобно мурлыкнул:
- Хозяяяиииин…..
- Мой…
Тяжелое дыхание на ушко, так трогательно порозовевшее, нежные руки обнимают за шею, притягивая ближе.
Кит кончил от первого же прикосновения Диметрия к его члену. Мальчишка прогнулся и, поскуливая, брызнул светлой струйкой на живот любовника.
Диметрий упал на него мгновением позже. Прижался лбом ко лбу Кита и улыбнулся, как застенчивый подросток, впервые познавший радость плотской любви.
Она пришла неожиданно. Диметрий только успел скатиться с распластанного тела Кита, как зал окрасился в яркий свет сотни солнц.
Мужчина закрыл глаза руками, не в силах пошевелиться.
Богиня пришла за своим названным сыном. Кит испуганно натягивал на плечи одежду, рассматривая ступающую по воздуху женщину.
- Сын мой… — голос отражался мириадам нежных капель росы. – Пора домой…
- Нет, я не хочу, — голос Кита хриплый, но твердый.
- Это не твой дом, не твоё место.
Диметрий не может посмотреть: свет настолько слепящий, что глазам больно.
- Ты ушел от меня, чтобы найти своего хозяина, но нашел лишь боль, разочарование и гонение. Вспомни, ты был беспомощным котёнком, я нашла тебя и взрастила, как собственное дитя. Идем, Китий.
- Я не хочу, я люблю его!
- Китий!
Дрожь от приближающегося грома разнеслась по всему залу, заставляя предметы упасть со своих мест.
- Кит – мой! – Диметрий выхватил меч и посмел повернуться к богине.
Столь яркой красоты он ещё не видел на земле. Женщина коротко взглянула на него. Последнее, что увидел Диметрий в своей зрячей жизни - это Кит, лежащий у ног богини, цепляющийся за её подол и молящий не забирать его, а потом всё, что он привык лицезреть, покрылось темнотой.
Часть 3.

Быть слепым – значит доверять лишь себе и людям, что тебя окружают. Для Диметрия это оказалось тяжелым испытанием. Первые недели он лишь срывал свой гнев на слугах и приближенных. Господин вскоре позабыл про своего блистательного командира, как забыла и вся знать, что была завсегдатаями в богатом доме Диметрия.
Диметрий отсылал отряды своих воинов в разные концы страны в тщетных попытках отыскать след Кита. И с каждым днем, по возвращении уставших друзей, воин падал духом.
Порой ему казалось, что его малыш смеётся в их спальне, и Диметрий рвался в комнату, натыкаясь на стены, сшибая всё на своём пути.
Но комната была пуста, как было пусто в душе некогда самого сильного воина, которого победил бездомный котёнок.
В споре тигра и маленького котёнка всегда побеждает последний.
Холод свежего белья на постели – жег.
Слуги в ужасе разбегались, когда слышали приглушенный вой, раздававшийся из хозяйских покоев. Зверя впервые ранили, и вместо того, чтобы зализывать следы от нежных коготков перевертыша, Диметрий сильнее бередил их, срывал зарастающие края.
Звери умеют любить.
- Пошел вон!
Кубок летит в дрожащего слугу. Мальчик ещё слишком юн, чтобы понять всю силу печали хозяина. Взрослые знают и сопереживают, они искренне преданы Диметрию, и желают, чтобы он поскорее забылся: либо в вине, либо в чьих-либо объятьях.
От первого Диметрий не отказывался, и погреба опустошались со страшной скоростью, но едва к воину приводили молоденьких рабов и рабынь, он словно с ума сходил. Ломал мебель, бросался на слуг и своих солдат.
Счастье свалилось на весь дом неожиданно. Именно свалилось, в руки Диметрия. Просто сверху вдруг раздался испуганный вопль:
- Лоооовииии мееееняяяя!!!
Диметрий, по инерции, вытянул руки вперед.
Тяжелое тело упало в руки, хвост с мягкой шерсткой обвился вокруг запястья:
- Хозяяяяин!!!
Диметрий вздрогнул и чуть не уронил самое ценное, что имел в жизни. Кит. Мальчишка обхватил его за шею, смеялся звонко, заразительно, так, что даже запуганные рабы повыглядывали из своих щелей.
Темноволосый перевертыш целовал своего хозяина в губы, щеки, шею, повторяя:
- Она больше не смогла меня удерживать. Она думала, я несчастлив с тобой! А я счастливый, я люблю тебя, красивый мой!
Нежные губки коснулись страшного шрама, и только тогда Диметрий понял: это не сон. Он в порядке, это не разум играет с ним в жестокие игры.
- Малыш!
Воин крепко обхватил подбородок юноши и впился в улыбающиеся губы, заставляя моментально приоткрыть рот, впуская язык.
Мужчина давал почувствовать всю свою боль, одиночество и печаль в этом грубом поцелуе.
- С..стой, подожди…
- Нет, Малыш, я не могу остановиться, — дыханием опалило припухшие губы.
- Мм… Диметрий… моя богиня просила тебе передать…
- Что? – без интереса.
- Это.
Язычок лизнул вначале одно, затем второе закрытое веко:
- Открой глаза.
Резь в глазах, и слабый свет, очертания предметов – размытые пятна.
- Это подарок моей богини, она возвращает всё, что забрала у тебя, но с условием…
Кит улыбается, устраиваясь на коленях воина:
- Что ты позаботишься…
Поток слов был прерван грубым поцелуем:
- Потом расскажешь.
- Ди.. Диметрий!
- Цыц!
- Да, Хозяин, — счастливый стон, под который слуги быстро разбегаются, кто куда, пряча счастливые улыбки. Кажется, теперь в этом доме будет покой, а, судя по животу хвостатого любовника Диметрия, будет ещё и пара желтоглазых перевертышей, которые станут называть сурового Диметрия – покорителя, завоевателя – отцом.

Конец

Источник:
http://vkontakte.ru/id97610110

Другие статьи в литературном дневнике:

• 01.11.2010. Кит