Алексей Смирнов фон Раух 1937-2009Алексей Смирнов (фон Раух) (1937-2009) — это не русофобия нытика, а гневные обличения юродивого, сыплющиеся на всех, от кого смердит грехом и пошлостью, на всех, спешащих в храм без различия происхождения и статуса. Он потомок непонятно как выживших знатных родов, художник-участник второго русского авангарда, основоположник магического символизма, иконописец, расписавший не одни столичный храм и знаток потаённой Москвы. В посмертном сборнике эссе «Полное и окончательное безобразие» Алексей Смирнов бичует Россию от Романовых, через большевиков, до их наследников — пост-советских бонз. Никто не ушёл от едкого старика, каждый получил порцию яда. В Москве Смирнова давно и прочно воцарился Антихрист. Все окрестности Кремля залиты кровью и людскими муками, а в самой России, куда не посмотри, все изгажено и испорченно, всюду подлость, пошлость, грязь и трусость, в которых утопает вся окружающая действительность: "Куда не повернись всюду простреленные черепа, такой уж город Москва". Эссе Смирнова можно сравнить с процессом давления гнойников на лице, глупо ненавидеть свое лицо, да и твоим оно от этого быть не перестанет - он довольно часто вспоминает, что является восточным славянином, без нытья и позорного раскаяния многих его современников: «То, чем он занимался, я бы назвала бесконечным пробуждением – но не поднадоевшим дзенским, мягким и восточным, с сидячими медитациями, созерцаниями и вопрошаниями, а очень русским, когда хватают за грудки, яростно трясут и хлещут по щекам». Спорный автор, с спорными личными выводами, но однозначно интереснейшее, увлекающее чтение, после которого вероятно особо впечатлительные господа будут брезговать прикасаться к столичным домам и ступать на каменные улочки. «Я прекрасно понимаю, что это тяжелый, внелитературный, внеэстетический текст, но я сам человек тяжелый, неудобный и пишу этот текст, оскорбляя прежде всего себя. Я бы мог писать совсем другие тексты, с совсем другой тональностью, но представьте себе, что каждую ночь сосед-шизофреник ходит срать под вашими окнами или же дрочит бешеной спермой на оконное стекло, через которое вы каждое утро смотрите на восход. Номенклатура по любому поводу каждый день отравляет жизнь всех живых существ любого вида, которых она может достать. Это безумный, чисто шизофренический процесс, и он будет продолжаться до бесконечности, пока их всех, обезумевших, кто-нибудь не остановит чисто физически. Однажды, еще в советские годы, я жил в рабочем бараке. Рядом проходила дорога, по которой, сокращая путь, обкомовцы ездили на свои дачи, заполняя комнаты тучами пыли. Я купил ящик водки, собрал рабочих и попросил их перерыть дорогу траншеей по ширине колеса “Волги”. Они это сделали, замаскировав волчью яму, и обкомовец попался в нее, разбив себе лоб. Я был очень доволен, но абсолютно невиновен – я их только на халяву поил водкой. Больше господа-товарищи по этой дороге не ездили». Алексея Смирнова можно читать только ради стиля. Это литература самой высокой пробы, даже не публицистика, а беллетристика, то есть лучшая, изящная словесность. Он знаток слова, любит его одновременно сюрреалистически и по-дворянски. Часто Смирнов неточен, приводит байки и сплетни, но даже они выглядят очень красиво. С каким-то исчезнувшим русским размахом, полем, красотой. Если классические русофобы, как правило, ничтожны и не обладают ни ярким стилем, ни большим интеллектом, то Смирнов им прямо противоположен. Мы уже писали про «народных русофобов», не ненавидящих русских, а тоскующих, презирающих, печалящихся о них. Это позиция юродивого, способного обличать не только окружающих, но и себя. Если говорить о политических взглядах Смирнова, то он такой странный русский националист, поборник катакомбного православия и непримеренец. Только не потешный, без физических и умственных дефектов, талантливый, не шут, а грешник, кающийся за русский народ. Стоит признать, что среди пучины прогнивших приспособленцев и взбесившихся извращенцев и национал-садистов, у Смирнова фон Рауха иногда сверкают русские алмазы, достойно сохраняющие свой блеск, перед тем как сгинуть в черной воронке России: «Очень мало в России героев. По крайней мере, я их мало видел. А я все-таки кое-что видел. Все уходят от опасности в тень, как скользкие от долговременного поноса бродячие собаки в репьях. Вот я слыхал про одного героя: пожилой казак-фронтовик, в станице недалеко от Новочеркасска (местные менты у него забили до смерти сына), он отточил шашку, пришел в отделение милиции и вырубил всю смену. Никто из ментов не успел даже достать револьвер – одни посеченные трупы». http://zerkalo-litart.com/?p=698 © Copyright: Дер Тойфер, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
