Simon. Ни лимон, ни инжир
Мир, который подходит вплотную, с годами все ближе,
Он дохнет на людей и как будто бы мимо пройдет.
Но проснешься - и что-то тебя до хребтины оближет
В тихий пасмурный день.
На уснувшей реке - ледоход.
Ну, да что на реке - даже в Арктике, даже зимой.
Тут и там мерзлота раскрывается язвой сибирской,
Дремлет чукча над мамонтом:
Разморозим да заживем.
Олененка меняет на вкусную водку с ириской.
Там - южнее и западней - гуще чернила ночей,
А земля так свежа под крылами сороки-трещотки.
Чуть просыплешь ячмень - вырастает немедля ячмень,
Чуть прольется вино - вырастает алкаш и еще три.
Если грянет жара, что посадим - лимоны? Инжир?
Или, может, баньян, прямо с йогом под ним в Пиндасане?
Тем, кто в креслах да тюрьмах сидит, так себя не сложить,
А посмотришь - везде пиндасаны. И даже славяне.
Ни лимон, ни инжир. Нам пока что томат без румянца,
И дырявый редис, и капуста, что блошкой звенит
На вечерней заре. А хотелось цикад, померанцев,
Невысокой волны и коктейля, в котором ваниль.
О, ваниль. Без нее пиндасанам и радости нет,
Не затянутся гайки судьбы на гоа и гаите.
Любят жадно дышать, но не любят зеленых планет.
Ни чужих, ни свою... А она бы пошла по орбите -
Если б только могла - в необъятное варево Солнца,
Растворилась, шепнула: по новой вовек не начну.
Мы спасемся, когда мерзлый мамонт воскреснет, вернется,
Чукча с йогом на нем
в чатурангу сыграют вничью.
12.05.2018
Другие статьи в литературном дневнике:
