Черубина де Габриак
Дмитриева, Елизавета Ивановна
31 марта (12 апреля) 1887 - 5 декабря 1928 (41 год).
ГДЕ Б НАШЕЙ ВСТРЕЧИ НИ БЫЛО НАЧАЛО...
Где б нашей встречи ни было начало,
Ее конец не здесь!
Ты от души моей берешь так мало,
Горишь еще не весь!
И я с тобой всё тише, всё безмолвней.
Ужель идем к истокам той же тьмы?
О, если мы не будем ярче молний,
То что с тобою мы?
А если мы два пламени, две чаши,
С какой тоской глядит на нас Творец...
Где б ни было начало встречи нашей,
Не здесь - ее конец!
1921
БРАТЬЯ-КАМНИ! СЕСТРЫ-ТРАВЫ!..
Братья-камни! Сестры-травы!
Как найти для вас слова?
Человеческой отравы
я вкусила - и мертва.
Принесла я вам, покорным,
бремя темного греха,
я склонюсь пред камнем черным,
перед веточкою мха.
Вы и всё, что в мире живо,
Что мертво для наших глаз,-
вы создали терпеливо
мир возможностей для нас.
И в своем молчанье - правы!
Святость жертвы вам дана.
Братья-камни! Сестры-травы!
Мать-земля у нас одна.
1917, Санкт-Петербург
ПАРУС РАЗОРВАН, ПОЛОМАНЫ ВЕСЛА...
Парус разорван, поломаны весла.
Буря и море вокруг.
Вот какой жребий судьбою нам послан,
Бедный мой друг.
Нам не дана безмятежная старость,
Розовый солнца заход.
Сломаны весла, сорванный парус,
Огненный водоворот.
Это - судьбою нам посланный жребий.
Слышишь, какая гроза?
Видишь волны набегающий гребень?
Шире раскроем глаза.
Пламя ль сожжет нас? Волна ли накроет?
Бездна воды и огня.
Только не бойся! Не бойся: нас трое.
Видишь, Кто стал у руля?
1920-е годы
ПОЛЯ ПОБЕДЫ
Над полем грустным и победным
Простерт червленый щит зари.
По скатам гор, в тумане медном,
Дымят и гаснут алтари.
На мир пролив огонь и беды,
По нивам вытоптав посев,
Проходят скорбные Победы,
И темен глаз девичьих гнев.
За ними — дальние пожары,
И меч заката ал и строг;
Звучат безрадостно фанфары,
Гудит в полях призывный рог.
<1909-1910>
ЦВЕТЫ
Цветы живут в людских сердцах;
Читаю тайно в их страницах
О ненамеченных границах,
О нерасцветших лепестках.
Я знаю души, как лаванда,
Я знаю девушек-мимоз,
Я знаю, как из чайных роз
В душе сплетается гирлянда.
В ветвях лаврового куста
Я вижу прорезь черных крылий,
Я знаю чаши чистых лилий
И их греховные уста.
Люблю в наивных медуницах
Немую скорбь умерших фей
И лик бесстыдных орхидей
Я ненавижу в светских лицах.
Акаций белые слова
Даны ушедшим и забытым,
А у меня, по старым плитам,
В душе растет разрыв-трава.
<1909-1910>
ЧУДОТВОРНЫМ МОЛИЛАСЬ ИКОНАМ...
Чудотворным молилась иконам,
призывала на помощь любовь,
а на сердце малиновым звоном
запевала цыганская кровь...
Эх, надеть бы мне четки, как бусы,
вместо черного пестрый платок,
да вот ты такой нежный и русый,
а глаза - василек...
Ты своею душою голубиной
навсегда затворился в скиту -
я же выросла дикой рябиной,
вся по осени в алом цвету...
Да уж, видно, судьба с тобой рядом
свечи теплить, акафисты петь,
класть поклоны с опущенным взглядом
да цыганскою кровью гореть...
1924, Санкт-Петербург
Я ВЕНКИ ТЕБЕ ЧАСТО ПЛЕТУ...
Я венки тебе часто плету
Из пахучей и ласковой мяты,
Из травинок, что ветром примяты,
И из каперсов в белом цвету.
Но сама я закрыла дороги,
На которых бы встретилась ты...
И в руках моих, полных тревоги,
Умирают и блекнут цветы.
Кто-то отнял любимые лики
И безумьем сдавил мне виски.
Но никто не отнимет тоски
О могиле моей Вероники.1
<1909-1910>
Примечания:
1. О могиле моей Вероники — достаточно часто, причем в разные периоды творчества, в стихах Черубины упоминается могила дочери Вероники
Я ВЕТВИ ЯБЛОНЬ ПОНЯЛА...
Я ветви яблонь поняла,
Их жест дающий и смиренный,
Почти к земле прикосновенный
Изгиб крыла.
Как будто солнечная сила
На миг свой огненный полет
В земных корнях остановила,
Застыв, как плод.
Сорви его, и он расскажет,
Упав на смуглую ладонь,
Какой в нем солнечный огонь,
Какая в нем земная тяжесть.
Июль 1926, Мальцево
Это стихотворение, написанное в апреле 1928 года, как нельзя лучше отражает состояние поэтессы.
Вот облака закрыли журавли –
Куда их бег?
Не уходи от горестной земли,
Останься, человек!
Останься здесь, где есть песок и камень
И солнца мед,–
Но здесь цветок, он голубой, как пламень,
Он расцветет.
Все ночи жди, и будет ожиданье
Напряжено, как молнии в грозу, –
Где ты видал цветы благоуханней,
Чем здесь, внизу?
Пусть ты устал, пусть нет воды и хлеба,
Пусть ты один и негде ночевать.
Он голубой, он голубее неба...
Ты будешь ждать?
* * *
Ты в зеркало смотри,
смотри, не отрываясь,
там не твои черты,
там в зеркале живая,
другая ты.
...Молчи, не говори...
Смотри, смотри, частицы зла и страха,
сверкающая ложь
твой образ создали из праха,
и ты живёшь.
И ты живёшь, не шевелись и слушай:
там в зеркале, на дне –
подводный сад, жемчужные цветы...
О, не гляди назад,
здесь дни твои пусты,
здесь всё твое разрушат,
ты в зеркале живи.
Здесь только ложь, здесь только
призрак плоти,
на миг зажжёт алмазы в водомёте
случайный луч...
Любовь. – Здесь нет любви,
не мучь себя, не мучь,
смотри не отрываясь,
ты в зеркале – живая,
не здесь...
* * *
Как горько понимать, что стали мы чужими,
Не перейдя мучительной черты.
Зачем перед концом ты спрашиваешь имя
Того, кем не был ты?
Он был совсем другой и звал меня иначе, –
Так ласково меня никто уж не зовёт...
Вот видишь, у тебя кривится больно рот,
Когда о нём я плачу.
Ты знаешь всё давно, мой несчастливый друг.
Лишь повторенья мук ты ждёшь в моём ответе.
А имя милого – оно умерший звук:
Его уж нет на свете.
11 сентября 1921
* * *
Фальшиво на дворе моём
Поёт усталая шарманка,
Гадает нищая цыганка...
Зачем, о чём?
О том, что счастье – ясный сокол –
Не постучится в нашу дверь,
О том, что нам не ведать срока
Глухих потерь...
Из-под лохмотьев шали пёстрой –
Очей негаснущий костёр.
Ведь мы с тобой, пожалуй, сёстры…
И я колдунья с давних пор.
Чужим, немилым я колдую.
Всю ночь, с заката до утра, –
Кто корку мне подаст сухую,
Кто даст кружочек серебра.
Но разве можно коркой хлеба
Насытить жадные уста?
Не голод душит – давит небо,
Там – пустота.
27 сентября 1926
* * *
Это всё оттого, что в России,
Оттого, что мы здесь рождены, –
В этой тёмной стране, –
Наши души такие иные,
Две несродных стихии они...
И в них – разные сны...
И в них разные сны, только грозы,
Только небо в закате – всегда
И мои, и твои,
И не спящие ночью берёзы,
И святая в озёрах вода,
И томленье любви и стыда,
Только больше любви...
Только больше любви! Неумелой
И мучительной мне и тебе...
Две в одну перелитых стихии,
Они в нашей судьбе –
Пламенеющий холод и белый,
Белый пламень, сжигающий тело
Без конца,
Обжигающий кровью сердца, –
И твоё, и моё, и России...
8 июля 1922, Петербург
Другие статьи в литературном дневнике:
- 17.11.2017. Сурков, Алексей Александрович.
- 16.11.2017. Ахматова, Анна Андреевна.
- 15.11.2017. Цветаева, Марина Ивановна.
- 14.11.2017. Коржавин, Наум Моисеевич
- 13.11.2017. Самойлов, Давид.
- 12.11.2017. Иванов, Георгий Владимирович.
- 11.11.2017. Заболоцкий, Николай Алексеевич.
- 10.11.2017. Кочетков, Александр Сергеевич.
- 09.11.2017. Рильке, Райнер Мария.
- 05.11.2017. Вяземский, Пётр Андреевич.
- 04.11.2017. Гребёнка, Евгений Павлович
- 03.11.2017. Черубина де Габриак
- 02.11.2017. Кузмин, Михаил Алексеевич.
