В минувшем декабре исполнилось три года, как меня впервые опалил горячий ветер с киевских просторов. Не с телеэкрана, не с монитора – с соседнего кресла.
Не стану вдаваться в подробности, что да как.
Скажу лишь, что именно тогда для меня многое прояснилось.
Так бывает. Присматриваешься к человеку и не можешь понять, что и с кем не так. С тобой? С ним?
И вдруг щелчок. Всё становится на свои места.
И самое первое впечатление оказывается верным.
Многое изменилось за эти три года, перевернувших мою жизнь и жизнь моих друзей и знакомых.
Странно мне сегодня наблюдать, как меняется риторика некоторых.
От увеличения концентрации яда в крови до раздирания рубахи на груди с причитаниями: не знали, не ведали… Идеалы преданы. Всё оказалось «пошлой опереткой», «всё пропало, шеф…».
Первым, ядовитым и желчным, верится как-то больше.
По крайней мере, они брызгали ядом с самого начала, не устраивая прилюдных хождений к святыням, с традиционным сэлфи из разряда «здесь были мы». Вот она, наша биография, вся на фоне "великих" событий.
Хотелось бы поверить и вторым. Хотелось бы, но не верится.
Слишком много позы в пошатнувшихся позициях актёров и актрис, слишком много показного, демонстративного, игры, рассчитанной на неискушённую публику.
Образованные, имеющие несколько "верхних" образований, увешанные всяческими званиями и регалиями, высокоинтеллектуальные, насквозь пропитанные идеями Махатмы Ганди, могли ли не знать они, что революции делаются руками одних, а плоды революций пожинают другие, в то время как сами революции пожирают собственных детей.
Могли ли не знать, чем оканчиваются революции, и что следует за ними.
Нет. Не могли. Знали.
Знали и по какой-то непонятной, а скорее всего, самой банальной из причин, пребывали в уверенности, что чаша сия нас минует, и всё будет по-другому. Это ведь мы, которые исключительны и не такие, как все.
Согласиться можно только с одним: чужой опыт не может стать твоим. Ничей – кроме твоего собственного. И, только взвалив неподъёмные тяготы перемен на собственные плечи, можно с точностью до грамма взвесить, почём он, пресловутый фунт лиха. Твоего кровного – не того, о котором ты прочёл в книжках и посмотрел в кино.
Никогда не верила в публичные душевные стриптизы. Всё продумано, просчитано и рассчитано у "вдруг" прозревших и раскаявшихся. Где вздохнуть поглубже, где ахнуть, где охнуть. Где промолчать и держать паузу. Всё в лучших традициях Станиславского и Моэма.
Вот только каяться идут в другие места. Туда, где о сэлфи не думается, и о том, как ты выглядишь в момент покаяния, и сколько слёз прольётся при виде твоём скорбном и трогательном одновременно, и сколько мечей и копий будет сломано твоими хулителями и защитниками. Ах и увы. Ах, как трогательно. Увы, как фальшиво.
И ещё. Корону, всё же, иногда необходимо снимать.
Особенно в момент покаяния. Ну и в профилактических целях. Почистить, к примеру. Патина там, цвель всякая, плесень, знаете ли… Если корона настоящая, конечно, а не бутафорская.
Голове сразу легче делается. Склонить можно. Полы и окна помыть.
Не опасаясь падения.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
