Месяц второй - день второй...
Месяц второй – день второй.
Время остановилось.
Густое, тягучее, тяжёлое…
Прорываюсь через него, сгибаясь под тяжестью.
Здесь – на Куликовом – по-прежнему, трудно дышится, и забор, возведённый под предлогом того, что здание объявили «вещдоком», не спасает.
И проёмы окон второго этажа, закрытые листами металла – тоже.
Окна третьего, четвёртого и пятого этажей подслеповато смотрят на площадь, на людей, идущих мимо.
На Город, живущий своей шумной, суетливой жизнью.
Можно было бы сказать привычной жизнью, но это не так.
На одесского чиновника, берущего «откаты» за размещение детей-беженцев.
На Марш Вышиванок, прошедший в прошлую субботу.
Всем хорош был Марш. Ярче и многолюднее прошлогоднего.
Обойтись бы без дурацких выкриков и скачков – было бы совсем хорошо.
На многое другое, о чём писать просто не хочется. Верю в то, что оно, это «другое», пройдёт, как всё проходит.
Смотрят ослепшие глазницы окон Дома Профсоюзов на то, как замалчивается правда о трагедии 2 мая, как расследование выдаёт версии - одну нелепее другой.
Зачем тебе эта правда? - голос в телефонной трубке заботлив и настойчив. - Ты же не хочешь, чтобы твоя жизнь превратилась в кошмар. Чтобы твои близкие страдали. Кому станет легче от этой правды? Что изменится?
Ни-че-го.
только...
Я не знаю, кому станет легче, кому тяжелее.
Знаю только, что правда нужна погибшим и тем, кто числится пропавшим без вести, а таких в неофициальных списках больше двадцати.
Правда нужна их родным.
Городу.
Обгоревшему зданию на Куликовом.
Это только кажется, что там никого и ничего нет.
Там поселилась беда.
p.s.
Сегодня, спустя два месяца после трагедии, на Куликово поле пришли люди помянуть погибших.
Все ссылки работают в моём ЖЖ.
Там можно и фотографии увидеть.
http://lyud-mi-la.livejournal.com
p. p. s.
Услужливая реклама у подземного перехода зазывает прохожих: «Кафе «Профсоюзное» предлагает отличное меню и недорогие комплексные обеды. Всего 25 гривен.
Это действительно недорого – всего два с половиной доллара.
Адрес кафе: «Куликово поле, 1».
Я не стала звонить туда и выяснять, можно ли заказать банкет.
Боюсь услышать в ответ: «да».
Как там, у Михаила Афанасьевича?
«Да, взметнулась волна горя при страшном известии о Михаиле Александровиче. Кто-то суетился, кричал, что необходимо сейчас же, тут же, не сходя с места, составить какую-то коллективную телеграмму и немедленно послать ее.
Но какую телеграмму, спросим мы, и куда? И зачем ее посылать? В самом деле, куда? И на что нужна какая бы то ни было телеграмма тому, чей расплющенный затылок сдавлен сейчас в резиновых руках прозектора, чью шею сейчас колет кривыми иглами профессор? Погиб он, и не нужна ему никакая телеграмма. Все кончено, не будем больше загружать телеграф.
Да, погиб, погиб… Но мы то ведь живы!
Да, взметнулась волна горя, но подержалась, подержалась и стала спадать, и кой-кто уже вернулся к своему столику и – сперва украдкой, а потом и в открытую – выпил водочки и закусил. В самом деле, не пропадать же куриным котлетам де-воляй? Чем мы поможем Михаилу Александровичу? Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы!»
Другие статьи в литературном дневнике:
