В тревожном и зыбком «сегодня» фотографии далёких военных лет близки как никогда, как оказалась близка и сама война, с её, выжигающим всё живое, ледяным дыханием.
На фотографиях этих другое время, другие лица, другие люди.
Люди – как люди, скажете?
Нет, это особенные снимки, и люди на них – особенные.
Поколение, прошедшее очищение войной.
Жестокое, страшное, бесчеловечное – но очищение.
Пытаюсь рассмотреть и прочесть: лица, взгляды, улицы, перекрёстки.
Я знаю наизусть поэзию этих двориков и булыжных мостовых, платанов и акаций.
А вот этой улыбчивой девушкой вполне могла бы быть моя соседка.
Всплывает в памяти наша давняя встреча у дворовых ворот.
…. в руках её подарочный «праздничный» набор, который люди давно уже окрестили «набором алкоголика».
Бутылка водки (или вина, уже не помню), бутылка подсолнечного масла, вермишель, гречка, банка рыбных консервов, нарезка, закатанная в пластик…
Соседка моя была женщиной героической, из того поколения на старых фотографиях, которые я рассматриваю.
Она прошла медсестрой всю войну – от первого дня – до последнего.
Потом – мирный фронт – где было ничуть не легче.
Дети, внуки, – пенсия – и работа, работа, работа.
Развал Союза, обнищание, выживание, инсульт… за ним второй.
Сегодня её нет в живых. Большинство соседей только на похоронах и узнали о том, кем она была. И сколько наград заслужила. Настоящих наград, боевых – не юбилейных.
Верная примета приближающихся праздников – «набор алкоголика» в руках ветеранов. Ну, если не такой же, то очень и очень похожий.
Господи, как стыдно…
Среди власть предержащих весьма и весьма популярны «хождения в народ» и всякого рода приношения. Особенно, в преддверии выборов либо других знаковых событий.
День Победы как раз таким событием и является. Традиционным стало отмечать его, устраивая для ветеранов так называемые «фронтовые привалы». С фронтовыми же ста граммами, с полевой кухней, под песни военных лет.
Трогательно – ничего не скажешь: «…бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они…».
Вот только… вся эта фронтовая «романтика» ветеранам вряд ли в диковинку. Да и польза от такого обеда весьма сомнительна. Самому молодому участнику войны ( как хочется написать: последней) сегодня никак не меньше восьмидесяти пяти. В таком возрасте «фронтовые» сто граммов могут привести к плачевному исходу.
Китайская гречка, щедро сдобренная китайской же тушенкой, пища отнюдь не для людей, обременённых в силу возраста разными проблемами со здоровьем.
Да и не только в силу возраста.
Трудное детство, голод, война, послевоенная разруха – какое уж тут здоровье.
Внести бы небольшие коррективы, и можно праздновать. Почему бы не попотчевать ветеранов деликатесами из ежедневного меню «народных слуг». Чтобы на столе и сёмга была, и устрицы на льду, и икорка паюсная, и … что там ещё «народным слугам» полагается в связи с особо тяжёлыми условиями труда.
А господа устроители пусть полакомятся «фронтовой кухней» – пару раз в году – можно.
Если возникнут лёгкое недомогание и неприятные ощущения в области эпигастрия, что вполне вероятно, ибо их органы пищеварения тонки и нежны, и к подобного рода пище непривычны, то не беда. Визит к личному гастроэнтерологу все эти симптомы быстро устранит.
Экзотика – дело такое…
В Китае ли, в Тайланде ли, на Гоа ли. Или же на фронтовом привале.
Гречка с тушёнкой для слуг народа блюдо самое что ни на есть экзотическое.
Как и дешёвая водка. Не всё же двенадцатилетней выдержки виски потягивать, господа хорошие, можно раз в году и отечественную палёную водочку употребить.
Романтику фронтовых лет пытаетесь воссоздать? Что ж – дерзайте.
Только не забывайте – всё должно быть настоящим. Как в старой киношной байке: и бриллианты – в первой серии, и яд в последней.
Всё это было бы смешно, конечно, когда бы…
Когда бы интернет-ресурсы не пестрели печальными сообщениями о просроченных продуктах в ветеранских пайках, о протухшем мясе и заплесневелом сыре.
Нет-нет, я не о благородной плесени дор блю.
Случившееся отнесут к досадным недоразумениям. Виновных, как обычно, найдут и даже накажут. Не строго и не больно – пожурят немного – и дело с концом.
И забудутся тухлые консервы и заплесневелые сыры до следующих знаковых дат, как забудутся и сами ветераны. Наступят привычные будни, в которых нет телекамер, пайков и улыбающихся властителей миров малых и великих, а есть нищенская пенсия, очереди, болезни, хамство чиновников, цинизм и бездушие финансовых воротил.
Воистину, страшен голод голодных. Страшнее его только сытость сытых.
Именно от сытости покрываемся мы склизкой чёрной плесенью равнодушия, алчности и пресыщенности.
Фотографии далёких военных лет излучают радость и что-то ещё, что-то такое, что сегодня безвозвратно утрачено.
Мы не умеем так радоваться. Разучились.
Радость от сезонных и внесезонных сейлов – это не радость. Это алчность…
Что же есть настоящая радость?
Вот же она, на этих снимках, освещает лица.
Что там – во взглядах?
Надежда? Вера в завтрашний день, в светлое будущее?
Вера в то, что придёт Победа, что можно будет жить в мире и радоваться мирной жизни. Полуголодной, нищенской, невыносимо трудной, но мирной и такой счастливой.
Как просто всё, оказывается. Радость эта близка и понятна мне, родившейся спустя почти два десятилетия после Победы в страшной войне, которую мне так хотелось назвать последней.
P.S Южный ветер притаится в полотнищах флагов на миг, и вдруг вырвется с новой силой, раскрывая тонкую алую ткань, наполняя её собой, и флаги становятся парусами, и Город отправляется в праздничное плаванье.
Молодая незапылённая листва каштанов и платанов, нарядно одетые ветераны с медалями и орденами, с цветами в дрожащих руках. Школьники, студенты, курсанты… и просто – люди.
Это нынешний апрель.
Говорят, что весна сорок четвёртого была холодной, и лишь 10 апреля – в день освобождения Одессы выглянуло солнце, и пришло долгожданное тепло.
Вот и мама говорила, что любой довоенный день казался солнечным. Даже самый пасмурный и дождливый.
И дни освобождения, победные дни – были солнечными. Иначе и быть не могло.
Открытый Урок Истории, посвящённый семидесятилетию Освобождения Одессы от фашистов, собрал тысячи одесситов в самом сердце города – у Оперного, на Ришельевской.
Будто и не было этих семидесяти лет…
На какое-то время я забываю, что это всего лишь реконструкция исторических событий, и ощущаю, как к пряному запаху молодой листвы, примешивается запах пороховой гари, словно сейчас апрель сорок четвёртого.
Идут победным маршем освободители Одессы, идут от Оперного по Ришельевской улице.
Впереди у них фронтовые дороги, полные лишений, крови и боли.
Позади – свободная Одесса. Позади степи и поля в воронках от бомб и снарядов, руины городов, остовы печных труб выжженных сёл и деревень. И бесконечные рвы – братские могилы.
Идёт 1024 день войны.
Смотрю на оживший снимок военных лет и понимаю, что плачу. С праздником, Город мой, моя солнечная пристань, моя Одесса.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
