Пикассо.

Вл.Кошкин.
Пикассо. И как я понимаю абстрактное искусство.

Часть 1
Есть два разных – по глубинному смыслу – абстрактных искусства, по крайней мере, изобразительного. Имя Пикассо – обозначение для обоих.
Пикассо. "Девочка на шаре" - апология перехода от плавного изящества классики девятнадцатого века к квадратной атлетической силе будущего кубизма, выражающего принципиально новую мощь века двадцатого. Гениальный символ. "Нищие", "Любительница абсента", портреты "синего" Пикассо. И "предсиний" Пикассо – как "Две женщины в баре" из галереи Гугенгейма, между Тулуз-Лотреком и Мане – по стилю. Все это "классично", это еще так называемое "фигуративное искусство". Но Пикассо ушел от этого. Его имя стало обозначением, символом того, что названо абстрактным искусством.

ПИКАССО: АБСТРАКЦИЯ КАК КОНСПЕКТ. Вот поистине гениальные сексуальные рисунки Пикассо. Одним вздохом пера, тушью, без деталей, без теней, без выражений лиц, чаще всего, даже контур не обозначен до конца – зритель додумывает его. Смотришь – и невозможно оторваться. От графики Пикассо или от собственных фантазий, которые она порождает? Искусство становится искусством, когда оно побуждает зрителя (или читателя) к собственному творчеству. По крайней мере, в минуты общения с произведением художника. Великий художник умеет повести за собою многих или, по крайней мере, задержать их у своей картины надолго – для беседы, для сотворчества, в конце концов, даже для протеста!

Вот серия из 8 рисунков. Пикассо начинает ее с почти фотографического изображения быка, с черными ноздрями, со свалявшейся шерстью, с прорисованными волосками, от него просто пахнет скотным загоном…. В следующем рисунке часть деталей уже убрана – это все еще "портрет" конкретного быка Джо Свирепого, но уже немного обобщенный. Он уже не пахнет, например. Последовательно убирая детали, Пикассо к восьмому рисунку приводит нас к символическому изображению быка, "быка вообще". Это – изобразительное объяснение происхождения абстракции в искусстве сегодняшнего дня. Но этот рисунок – точно такой же, как наскальные изображения животных, дошедшие к нам через много тысячелетий.

У первобытных людей с символики все и началось! Первобытных людей еще не интересовала "индивидуальность" животного – это либо источник мяса для пропитания, либо источник опасности. Первобытные художники были "символистами" – в этом контексте абстрактного. Абстрактного – в смысле "не-детализованного". Люди каменного века начали художественное (и научное!) постижение мира с (наскальных) абстракций. Это были первые "формулы" и уравнения. Как сегодняшние дорожные знаки – но во времена, когда символы как обобщения и обозначения смыслов только зарождались. Мне кажется, дело не в том, что тогда еще не умели детализировать, так сказать, "хорошо рисовать". Символический рисунок, конечно, проще "реалистического" технически, но дело в другом. Это покажется странным, и даже определенно неправильным со строгой математически точки зрения, но символический рисунок – более информативен, чем детализированный: он предоставляет уже рафинированную, переработанную информацию, удобно законспектированную, она дает возможность для быстрого восприятия и для оперативного принятия жизненных решений. Конечно, количество битов информации (по Шеннону) неизмеримо больше в натуралистическом, "фигуративном" изображении Джо Свирепого, но абстрактное его изображение дает больше именно такой информации, которая будет зафиксирована нашей памятью – особенно при ограниченном времени знакомства, рассматривания "портрета" упомянутого персонажа. Особенно если "личность" Свирепого Джо меня не интересует, а быка я хотел бы распознать раньше, чем столкнусь с ним на улице, когда животных гонят на арену в каком-то испанском городе. Коэффициент полезного действия памяти, коэффициент запоминания и последующего распознавания у обобщенного изображения больше, чем у детализировано-точного. Это парадокс несовпадения между "количеством" и "ценностью" информации. Понятие «ценности информации» и сейчас в науке, насколько я знаю, не стало прогностическим и апеллирует к апостериорным оценкам – что же оказалось ценным. В этом смысле законспектированная, обобщенная, лишенная деталей, информация является более ценной для применения в жизни. И собственной безопасности.

В каменном веке у человечества появилась необходимость создавать понятия, обобщения образов. Так возникла и речь, включающая в себя звуковые понятия-символы, так же возникла изобразительная, наскальная речь – символическая. Я бы не удивился, узнав, что наскальные рисунки были сделаны как демонстрации для учеников в первобытных "школах, семинариях или колледжах", а не как акт искусства ради искусства. Абстракции у людей ХХ - ХХI веков, когда из-за избыточной информации в повседневности, каждый ищет возможность найти конспект пониманий, именно конспект, обобщение – символ – абстракцию, емкую и без обременительно несущественных деталей – это становится не просто предметом эстетического удовольствия, это становится необходимостью. Для выживания. На нынешнем этапе развития человеческого общества мы снова близки к далеким предкам, но уже по причинам, которые были неведомы нашим пращурам. Но и у них и у нас – это необходимость сделать сообщения более емкими. "Изящно то, что выражает смысл с помощью минимума средств" (это я где-то прочитал, кажется). Это относится и к физике, и к математике, и к искусству.

НЕ КОНКРЕТНОСТЬ, А АБСТРАКЦИЯ, СИМВОЛ, ОБОБЩЕНИЕ – НЕОБХОДИМЫ СЕГОДНЯШНЕМУ ЧЕЛОВЕКУ. Как бы карикатурно ни выглядели дайджесты великих книг – они конспективно дают некое знание, которое можно получить быстро.

Я понимаю смысл обобщенных символов-изображений (деревьев или улиц, например) у Сезанна, Вламинка, Дерена, Сарьяна, Утрилло. Убрав детали, они передают общее ощущение бури, или покоя, или ночи, или зноя…. Символическое и абстрактное все-таки не тождественны. Хотя и близки друг другу. Символизм Чюрлениса и сюрреализм Дали – это сочетание вполне реальных, но несочетаемых в обыденности предметов и понятий, так же как фрейдизм – констатация неожиданных (и даже немыслимых) в реальной жизни связей предметов и явлений, которые появляются ВО СНЕ, когда – по пророческому пониманию Франcиско Гойи (задолго до Фрейда) – "СОН РАЗУМА ПОРОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ". Картины Чюрлениса – игры фантазии спокойного, конструктивного сознания. Картины Дали – беспокойство разума на грани безумия. Врубель – "Падший Демон" и "Сирень" – что-то между Чюрленисом и Дали – это еще конструктивное ощущение действительности, но уже деформированное безумием. Это – другой аспект абстрактного искусства, и мы обсудим его в следующей главке о Пикассо, хотя это имя есть только символ и не исчерпывает все проявления этой ветви изобразительного искусства. Абстрактная живопись – это искусство конспекта, необходимого каждому и человечеству в целом, поскольку постичь детали жизни уже не представляется возможным из-за невероятно быстрого темпа накопления информации, которую каждый должен воспринять и переработать. В этом смысле абстрактная живопись – это эволюционно естественный ответ на вызов информационной революции конца ХХ века.
Но не только эту функцию несет абстрактное искусство.

Часть2
АБСТРАКЦИЯ КАК ИНТЕГРАТИВНОЕ ПОНИМАНИЕ. Абстракции Пикассо имеют еще и другой смысл. Вот знаменитая – разъятая – "Скрипка". Вот "Герника" в Мадридском музее королевы Софии. Вот "Портрет женщины", не анфас и не в профиль, а нечто, сочетающее в себе и то и другое.… Вот "Поцелуй", вот "Семья" – в той же манере изображения. Разъять – чтобы собрать снова нечто из тех же деталей… Мне это напоминает поэзию Велимира Хлебникова, как я ее воспринимаю:

Рассыпав буквы слов – услышать смыслы звуков,
Божественных – тех, что исходят свыше...
Собрать их – в звуках новый смысл услышав.
И завещать его далеким внукам.

Заметьте: Пикассо и Хлебников – современники. Пруст, Джойс и Кафка – люди того же времени. Может быть, в этом поиске возможности разъять, чтобы сотворить заново – знамение времени? А ведь этим явлениям в искусстве современно появление теории относительности Эйнштейна и квантовой физики Бора, Шредингера, Гейзенберга и Борна. Мы еще вернемся к обсуждению этих удивительных совпадений в интеллектуальной истории человечества.

Я не уверен, что разобрав на отдельные детали ваш компьютер и сложив детали снова – в другом, ведомом только вам порядке, вы получите работающий компьютер. Скорее всего, пользователи даже не распознают компьютер в этой сборке деталей.… Как же понять и как принять этот новый смысл – в абстрактной, синтезирующей и обобщающей живописи? Попробую объяснить, как воспринимаю это я, дилетант, любитель живописи – ни в коем случае не претендуя на формулировку истины!

Представление в памяти собирательно, интегративно, зрительный облик в памяти – смешанный, он не ограничен определенной позой, жестом, выражением лица, ракурсом, моментом. Попробуйте сами – сейчас – сию минуту! – представить себе вашу возлюбленную (или возлюбленного). Вряд ли этот зрительный образ ограничится абрисом ее или его лица, выражением глаз или страстным поворотом вожделенного тела. Как много вспомнится одновременно – неразделимо одновременно! Можно ли запечатлеть этот собирательный образ любимой? любимого? Можно ли это выразить – to EXPRESS – в застывшем живописном или скульптурном изображении? Выразить ВСЕ ВАШЕ ВОСПРИЯТИЕ – to EXPRESS ALL YOUR PERCEPTION. Именно в этом нововведение – и потрясение – ЭКСПРЕССИОНИЗМА: написать собирательный образ, таким как его ВИДИТ ПАМЯТЬ. Как эмоциональна, как ЭКСПРЕССИВНА эта абстракция! TO EXPRESS - ВЫРАЗИТЬ. Не изобразить, а именно выразить СВОЕ ПОНИМАНИЕ, СВОЕ ВОСПРИЯТИЕ. Это выражение восприятия. Это EXPRESSION OF PERCEPTION. Не столько ЭКСПРЕССИОНИЗМ – сколько ПЕРЦЕПЦИОНИЗМ. Существует ли такой термин в числе множества "измов" современного искусствоведения (не искусства, а именно искусствоведения)? Но не понимаю – и не чувствую – что хотел сказать мне Поллок в его колористических этюдах под разными номерами. Искусство – все-таки – апеллирует не только к ощущению, но и к пониманию.
Понимаю – но не чувствую, что хотел выразить Малевич, рисуя цветные треугольники, изображающие крестьянина или рабочего. Сколько бы я ни смотрел в "Черный квадрат", я не могу найти сочувствие – ни в нем, ни к нему. Я сознаю кощунственность моих заявлений для тех, кого вдохновляет это искусство. Но эта книжка – о моем, лично моем понимании искусства. И оно именно таково. Для меня – только сочетание чувства и интеллекта, их взаимное проникновение есть искусство. Как и любовь. Легче всего это обнаруживается в поэзии. Но и в музыке тоже. Ведь (по крайней мере, у меня это так) музыка вызывает зрительные (или не зрительные) образы, даже если это не программные пьесы, а так сказать, "песни без слов". Вот стихотворение, посвященное памяти моего старшего друга Якова Гегузина – ученого, сочетавшего в себе дар естествоиспытателя и писателя.

Хоть мозг и сердце в нас облачены
Единым телом и единым духом,
Всю жизнь – и безуспешно – ищем мы
Единство меж искусством и наукой.

Как сочетать мне в сердце и в мозгу
Свободную любовь ассоциаций
И логику. И может показаться,
Что все-таки когда-нибудь смогу...

Но интеллект и чувство – два начала,
Два полюса. И жизнь есть нить накала
Меж полюсов. Их не соединить!
Иль тотчас же сгорает жизни нить.

Есть два начала. Но один финал –
Тот, что Господь в началах начертал.

Художник – та самая "нить накала" между интеллектом и чувством. Ее свет – свет от горения (или даже сгорания) творца, художника – и есть то высокое искусство, которое освещает жизнь и дорогу тем, кто его понял.

Но возвращаясь к Пикассо… Абстрактность "Скрипки", "Семьи", "Герники" – в том смысле, что это не есть конкретное изображение. Это не СИЮМИНУТНЫЙ зрительный образ, а обобщенный рисунок памяти. Это – ВСЕ образы объекта изображения, возникающие в памяти, объединенные в один. Это высший вид обобщения: собирательный образ памяти. Вот что писал сам Пикассо: «Художник рисует не то, что видит, а то, что чувствует, то, что значит для него увиденное». Поль Валери, тончайший знаток изобразительного искусства, кажется, разделяет эту точку зрения: «Живописец должен изображать не то, что он видит, а то, что будет увидено».

Позвольте все-таки заметить: я совсем не уверен, что портретируемые или их друзья УЗНАВАЛИ самих себя или своих знакомых в этих портретах.
Вот интереснейшее откровение самого Пикассо: "Искусство - ложь, которая дает нам понять истину, во всяком случае ту истину, которую нам дано понять. Художник должен знать способ, как убедить других в истинности своей лжи."

Я потом еще раз вернусь к этому высказыванию, когда мы будем обсуждать влияние искусства как проповеди – в связи с массовой культурой.
Мы еще обсудим позднее, насколько "реалистичен" даже фигуративный, "реалистический" портрет – на примере великолепного эссе Николая Евреинова. Образ в памяти – НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПОРТРЕТОМ. Это образ, собравший разные проявления изображаемого объекта в пространстве и во времени. Время и пространство неразделимо вместе – как в теории относительности в физике. Это абстракция – восприятие образа в целом. В пространстве-времени.
http://stihi.ru/2008/09/13/2593
http://stihi.ru/2008/09/13/2789

Другие статьи в литературном дневнике:

• 14.05.2009. Пикассо.