***
...Моя скоба, сдоба, моя зазноба,
мальчик, продирающий до озноба,
я не докричусь до тебя до сноба,
я же голос себе сорву.
Я тут корчусь в запахе тьмы и прели,
мой любимый мальчик рожден в апреле,
он разулыбался, и все смотрели,
как я падаю на траву.
Этот дробный смех, этот прищур ****ский,
он всегда затискан, всегда обласкан,
так и тянет крепко вцепиться в лацкан
и со зла прокусить губу.
Он растравит, сам того не желая,
как шальная женушка Менелая,
я дурная, взорванная и злая,
прямо вены кипят на лбу.
Низкий пояс джинсов, рубашки вырез,
он мальчишка, он до конца не вырос,
он внезапный, мощный, смертельный вирус,
лихорадящая пыльца;
он целует влажно, смеется южно,
я шучу так плоско и так натужно,
мне совсем, совсем ничего не нужно,
кроме этого наглеца.
Как же тут не вешаться от тоски,
ну, он же ведь не чувствует, как я стыну,
как ищу у бара родную спину,
он же здесь, у меня чутье;
прикоснись к нему, и немеет кожа;
но Господь, несбычи мои итожа,
поджимает губы – и этот тоже.
Тоже, девочка, НЕ ТВОЁ.
В. Полозкова
Другие статьи в литературном дневнике:
