Нa прoшлoй неделе в мoей кoллекции стихoв o Любви не oкaзaлoсь стихoтвoрения Никoлaя Чaмoвa, кoтoрoе былo нaписaнo нa одноимённое стихотворение Иосифа Бродского.
Мне oчень жaль, чтo эти пoтрясaющие стихи не вoшли в прoшлый oчерк, пoэтoму и этoт будет o Любви ♥
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне.
Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки
и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва
умышленного. Ибо в темноте —
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.
В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных,— тогда я
не дернусь к выключателю и прочь
руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.
Сегодня буду думать о тебе,
глядеть в окно уснувшего вагона,
не пророню ни жалобы, ни стона,
перебирая главное в судьбе.
Войду в тот город, где при свете дня
ты плакала и тихо говорила,
что одного меня боготворила,
и что детей хотела от меня...
...в тот год в нас выли бесы всех стихий,
любовь сошла тогда лавиной - сразу
и тут же, словно кто-то отнял разум:
- Прощай! Я ухожу писать стихи
и странствовать... Куда? Зачем?... Я лгу -
двум тиграм просто тесно было в клетке,
ведь я, томимый обществом соседки,
от страсти задыхался... Не могу
и до сих пор уйти из тех сетей,
хотя плутает жизнь в дорожных сборах,
очередях, каких-то глупых спорах
и хлопотах взрослеющих детей...
...как ни строга житейская тюрьма,
но приходили сообщенья с воли
и я терял сознание от боли,
когда не от меня рожала... Тьма
валила с ног. Я рыскал, путал след,
как пёс в упряжке грыз свои постромки,
а ты писала Письма Незнакомки.
Мне одному? Смешно: сквозь столько лет
проникла ревность. Может это знак
и там в окне мелькают наши тени?
Я встану перед прошлым на колени,
прижмусь к нему растерянно и так,
не тратя слов в бессмысленной мольбе,
и утро предоставив провиденью,
скользя в ночи пустой бесплотной тенью,
я просто буду думать о тебе.
Чтобы не было в этой дороге тебе одиноко,
Чтобы ты не боялся устать, а потом - отдохнуть,
Улыбнувшись, с тропинки своей я свернула до срока
И нетвердо ступила на твой непроторенный путь.
Там, где вой диких стай - ты услышь мое тихое пение,
Там, где грохот грозы - разгляди безмятежный мой взгляд,
И отметит Господь тебя даром любви и прощения,
И полюбят тебя... и еще не однажды простят.
Будет солнце и небо, упрямой весны первоцветы,
Будет дождик грибной лентой радуги мир обвивать.
Ты опять позабыл отыскать меня где-то на свете,
Ты опять позабыл мне о чем-то хорошем сказать.
И молчанье твое, как росу, я поспешно впитала,
Положив твое имя на хрупкий алтарь из стихов.
Ты любил... ты жалел... ты берег меня... Это немало.
Это было, так есть и так будет. Не нужно мне слов.
Смолкла песня моя, но, единственный мой, не пугайся, -
Я себе возвела невидимкою храм на крови.
Ты приди в этот храм, ты поплачь... и немного покайся...
И другую - любимой, как раньше - меня, назови...
А и проку-то осени от разорённого лета, –
Ржавым глянцем покрытые шеи, запястья и лица,
С каждым утром природа всё меньше и меньше одета
И повсюду сидят на узлах перелётные птицы.
Осмотрительней стала река, рассудительней – воды,
Спрятал серый залив в рукаве разноцветные яхты,
Только рвутся с деревьев листы на погибель-свободу,
И дожди, отдохнув, заступают на долгую вахту.
Я брожу, невпопад наступая на мокрые будни,
И от тусклой реальности, некогда звавшейся небом,
Отгрызаю тихонько кусочки холодного студня
И глотаю с единственной мыслью: скорее к тебе бы.
Сама себе пытаюсь скрасить день -
То рисовать возьмусь, то вышиваю,
Но в лунном свете дико озираю
Своей кровати брошенную тень
И отвожу глаза в размыв свечи.
Бокал с вином рубиновым потеет,
То манит, то ослаблено немеет
В руках, когда тоски гремят ключи.
Она опять ползет через порог,
Туманом вязким стелется под ноги,
Она сгубила радость к жизни многих,
И залегла, мохнатая, у ног.
Ступай, родимая, мне хватит сил
И эту ночь перетерпеть до света.
Я свой бокал допью на кромке лета,
Свернувшись на балконе у перил.
И пусть кому-то теплый шелест волн
Проникновенно шепчет про взаимность,
Про Золушку, Русалочку, невинность…
А я мудра уже. Мой вечер гол.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
