"...На моем столе фотография совершенно чужих людей. Я купил ее на блошином рынке за пятнадцать рублей. -Эти люди, кто они? - спросил я у совершенно спившегося человека. Фотография лежала на земле среди стоптанных ботинок, перелицованного пиджака и десятка грампластинок. - Не знаю, - соврал он, - не мое...
- Не твое,- согласился я. - Теперь тебе это не по карману.
...Он бы давно послал меня, если бы не пятнадцать рублей - два стакана портвейна. У него была своя правда, и мне не дано было постичь ее, так же как ему мою.
- Тебе какая разница... - мрачно сплюнул он...
Так и стоят на моем письменном столе снятые в двадцать шестом году мать, отец и трехлетний сын с предсмертными глазами Пьеро. Давно ушли и отец, и мать. И мальчик с такими глазами вряд ли уцелел на войне. Но они живут в моей квартире, а живые не задерживаются...
...
Теперь я боюсь не успеть...
...
Писатель должен удовлетворять потребностям публики. Такая вот сегодня доктрина. Не хочу я удовлетворять потребностям публики... Молодые предприимчивые экономисты в издательствах перечеркивают твою рукопись зловещим словечком: "Нерентабельно". И разбиваешься об это словечко, как корабль о рифы... Это в детстве учат плавать, бросая с лодки в глубокую реку. Нам учиться плавать поздно. А плыть уже невозможно... И не плыть...
...
Почему я ищу истину в себе? Потому что не нашел ее среди других... Почему мои истины так несхожи с основными библейскими заповедями? Потому что нарушение этих заповедей и есть жизнь?
Зачем мы так истово молимся, если вся наша жизнь - история грехопадения? Чего мы будем ждать в преддверии Страшного суда? Прощения? Милости? Откровения?
Я не нашел истины среди других, я не нашел истины в себе, возможно, потому что ее нет. Есть ощущение истины, к которой мы приближаемся всю жизнь и уходим не приблизившись...
...
Мы вырастаем из своих книжек, все ближе и ближе подбираясь к ощущению истины...
...
Когда я впервые прочел "Сто лет одиночества", то почувствовал такое опустошение... Сто лет одиночества плюс сорок лет моих. Только и всего. Я прожил свои сто сорок лет одиночества и продолжаю жить дальше, все больше отдаляясь от чужих, уже не занимающих меня страстей. Я пережил Маркеса и понял, что теперь мне необходим другой писатель - я сам. Для себя - читателя - только я смогу написать то, что необходимо на этом отрезке жизни. А на следующем - напишу другое...
...
Оглядываясь назад, многое теперь кажется нелепым и диким, но тогда это было не так.
Мы не противопоставляли себя власти, потому что хорошего в ней было больше, чем плохого. Хорошее, так и не сумев оценить, мы оставили в прошлом, плохое взяли с собой.
Так и живем, словно изо дня в день просматриваем засвеченную кинопленку, в которой не уцелел ни один кадр с человеческим лицом...
Отрезанное ухо Ван Гога и хромовые сапоги Шемякина принесли им мировую славу. Полотна же тех, кто окунал кисти в вечность, пылятся в запасниках районных музеев. Номинальная стоимость на аукционе Сотби в конечном итоге определяет, кого явить миру как непререкаемый постулат, а кого в связи с очевидной неликвидностью, предать забвению.
На моей стене картина: "Подмосковная станция. 1959год. Художник Н.Пауков." Где он теперь, этот Пауков, с абсолютно не соответствующей художнику фамилией? Жив ли? Мимо бегут электрички - ко мне сегодняшнему, а я остаюсь.
...
Мой мальчик, моя звездочка обнимает меня, крепко прижимая к соему крохотному тельцу, и улыбается во сне - ему ничего не страшно рядом с таким большим и сильным человеком, как его отец. Он пока не знает, что его отец сам нуждается в защите. В защите этих маленьких ручек с неровно обрезанными ноготками.
...
И я остался в кругу обреченных...
...
В среднестатистической человеческой жизни всего два с небольшим миллиарда секунд. Ежедневно, мы размениваем их на склоки, ложь, сутяжничество, предательство... Нам уже не научиться любить друг друга - хотя бы не задевать локтями.
...
Ловцы жемчуга опускаются за истиной в непредсказуемую глубину коралловых островов. А истина лежит на поверхности: занесенным случайным ветром первым осенним листком на глади сонной реки. Еще не закончилось очарование лета, а первый осенний лист уже медленно плывет мимо нас по течению реки, именуемой "Время"..."
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
