БИБЛИЯ И АЛФАВИТ
Существует, как кажется, известная историческая закономерность, согласно которой алфавит для бесписьменного прежде народа создается лишь в том случае, если миссионерская работа по распространению христианства в новой этнической среде сочетается с переводом Библии. Если в ходе миссии Св. Писание не переводится, новая христианская община вместе с религиозной доктриной усваивает готовый алфавит одного из соседних народов.
Первым путем в культурной среде восточного Средиземноморья появились сирийское письмо эстрангело (I в.), готский (середина IV в.), затем армянский (около 406 г.) и позже грузинский алфавиты. Создание каждого из них было вызвано потребностями перевода Св. Писания для бесписьменного прежде народа и установлением литургии на местном языке. Напротив, распространение христианства в культурной среде западного Средиземноморья не сопровождалось переводом Писания, здесь не появилось новых алфавитов, но повсеместное применение нашел латинский алфавит.
Эта закономерность, как всякое сложное явление культуры, в действительных исторических условиях почти всегда осложнена привходящими обстоятельствами.
В частности, библейский перевод становится значимым фактором культуры лишь в том случае, если используется за богослужением, т. е. является литургическим по своему функциональному назначению. Именно так произошло в странах христианского Востока. На христианском Западе переводы появились сравнительно рано, но в стенах церкви и за богослужением не употреблялись, служа целям «назидательного чтения».
Исторические обстоятельства развития письма на христианском Востоке оказываются регулярно связаны с библейским переводом.
Так, коптское письмо исторически возникло как усвоение греческого алфавита, но при начале христианских переводов Библии в III в. оно подверглось систематическому «устроению», будучи впервые представлено в библейских рукописях IV в.
Эфиопское письмо, возникшее в середине I тысячелетия до н. э., было реформировано в IV–V вв. в Аксумском государстве при начале христианских библейских переводов и при этом письмо слева направо заменило прежнее справа налево, алфавитное письмо заменило консонантное.
Между официальным обращением Армении к христианству в 304 г. и созданием Месропом Маштоцем алфавита около 406 г. прошло целое столетие, когда армянский язык в богослужении не применялся.
Для алфавитов миссионерского типа характерна сложная конфигурация, использование религиозной символики в начертаниях букв и их названиях, точная передача фонематического состава языка. В свою очередь исторически усвоенные алфавиты хуже приспособлены для передачи звукового состава языков новых христианских народов. При этом всякие зачатки местной письменности, если они существовали, уничтожаются при их усвоении как наследие язычества — так исчезли рунические письмена северогерманских народов.
Наличие литургии на собственном языке вело к значительной автономии всякой местной Церкви, поэтому римский престол препятствовал ее развитию, тогда как христианский восток воспринимал ее как норму, заложенную при самом основании Церкви, когда апостолы проповедовали на всех языках вселенной, и принимал ее, хотя, может быть, не всегда охотно.
Глаголица — первая славянская азбука — обладает всеми признаками миссионерского алфавита: особым начертанием, напоминающим другие миссионерские шрифты, символизмом, хорошей передачей фонематического состава славянской речи. Глаголица была создана для литургического перевода Св. Писания. Сегодня это обстоятельство кажется вполне очевидным, но стоит напомнить, что к такому пониманию положения вещей путь был долгий. Гипотезе чешско-словацкого филолога Петра Шафарика (1795—1861) о первенстве глаголицы пришлось преодолеть значительное сопротивление традиции. Еще в начале XX в. выдающийся русский языковед Алексей Иванович Соболевский твердо отстаивал первенство кириллицы.
А. А. Алексеев
