Господи, как всё вокруг неторжественно,
этот рабочий старик иудей.
Эта недавно родившая женщина,
этот клюющий овёс воробей.
— Что ж ты у нищих воруешь последнее?
Ты, бедолага, послушай меня —
к Ироду, к городу лучше последуй,
там на конюшнях полно ячменя.
Здесь даже малая крошечка ценится,
лишнего здесь и ненужного нет.
— Зёрнышко съел, разве что-то изменится? —
Весело он прочирикал в ответ.
Тут и Мария взмахнула ресницами:
— Тоже мне место для спора нашли.
Что вы пристали к нам с этою птицею,
а вы бы, Иосиф, воды принесли. —
Худо. Тревожно. Промозгло и ветрено.
Пахнет навозом, ребёнок кричит.
Разве что звёздно. Да проку-то с этого?
— Дай ему титьку, — Иосиф ворчит.
