Творчество и каннибализм
Творчество и каннибализм Пороки современной России часто объясняют тем, что она – капиталистическое государство. Врач плохо осмотрел больного – капитализм виноват! Государство отобрало дом у человека, поселив его в коммуналку – капитализм виноват! За что боролись, за то и напоролись. Такая речь лучше любой статистики подтверждает, что Россия – антикапиталистическое государство, советское государство. Государства вообще не делятся на капиталистические и социалистические. Они делятся на правовые и антиправовые. Сравнить это можно с делением людей на живых и мёртвых. Антиправовое государство – мёртвое государство. Капитализм, социализм, – как одежда. Покойник мёртв не потому, что на нём белые тапочки. Россия – мёртвое государство, антигосударство, не потому, что сменила вывеску «социализм» на вывеску «капитализм». При капитализме могут отобрать у человека дом и даже не предоставить ему комнату в коммуналке. По суду. А вот в советской, большевистской, в общем, – в античеловеческой России у домовладельца без суда отбирали дом и отправляли на каторгу, а то и расстреливали. Нынешнее российские беззаконие – это советская черта, не капиталистическая. При капитализме человек может убить ради 500 процентов прибыли. Но это делает его не капиталистом, а убийцей, и при капитализме его через суд постараются найти и наказать. А вот в антигосударстве большевиков, путиноидов, совков такого человека будут продвигать в президенты, перед ним будут лебезить, его будут считать идеалом и нормой. Филантропия, благотворительность, помощь нуждающимся, – не феодалы придумали, а капиталисты. Карнеги – не член КПСС или «Единой России». Зародыши антиправового государства таятся внутри любого государства как раковые клетки в здоровом человеке. В любой стране и в любую эпоху человек свободен стать совком, и внешние обстоятельства тут ни при чём. Классический тип совка – доктор Ионыч. Описал его абсолютно нормальный доктор Чехов. Прототипом Ионыча был доктор Захарьин, антиподом которого был доктор Боткин. Ионычи не устраивали революцию, они её вдохновляли и воспользовались её плодами. Даже революция большевистская была не революцией и не контрреволюцией, а антиреволюцией. В нормальном мире описывают историю как последовательность промышленной революции, информационной, сексуальной, музыкальной и т.п. «Капиталистическая революция» в этом же ряду. Революция при этом всегда – творческий переворот, подобный перевороту земли при вспашке. Нечто новое, небывшее, подымается к свету и улучшает жизнь, – новая система записи нот, ткацкие станки, вычислительные машины, капитализм, наконец, как новая система торговли и производства. «Социалистическая революция» даже социализма не произвела, а только возвела хищничество, эгоизм, бандитизм и хулиганство в систему, в принцип правления. И не было пока в истории России точки, с которой бы начался процесс возвращения к нормальной жизни, из антигосударства в государство – любого типа, любого размера, но в государство, где слова есть слова, а не маскхалаты. Между прочим, это вселяет оптимизм, а не пессимизм. Пессимизм овладевает людьми, которые «поверили Горбачёву», «пошли за Ельциным», «понадеялись на Путина». Кто не очаровывался миражами, не разочаруется. Кто способность верил разменял на веру в псевдожизнь, тот унывает, ему кажется, что есть мостки из демократии в бандитизм, но нет – из бандитизма в демократию. Так вот, во-первых, в России демократии пока вообще не было – настоящей, после Учредительного собрания, в мирное время, утверждённой на праве. Во-вторых, демократия всегда – цветок свободный и неожиданный, плод творчества, а не исторических законов. Во всех свободных странах свобода – итог личного творчества, а не действия неких обезличенных «законов истории». Да их нет, этих «законов истории», которые обещал открыть Конт, равных законам химии. В истории есть один закон – творчества. Когда историк говорит «промышленная революция влечёт за собой рост свободы», он ведь не проговаривает главное: «промышленная революция», как и разруха, не в «объективном мире», а в головах. Начинается всё в человеке, который вдруг изобретает часовой механизм, или новую форму плуга, или стремена. Изобретает не потому, что видит общественный спрос, не потому, что обстоятельства такие, а потому что он – человек. Не всякое изобретение ляжет в основу жизни, не всякое даже будет увидено окружающими, потому что и окружающие должны не просто стучать кружками по столу, требуя открытий, а соучаствовать в творчестве – к изобретению компьтеров добавить своё изобретение путей, которыми компьютеры войдут в жизнь. Новое к новому, – вот закон человеческой истории. Творчество к творчеству, мысль к мысли, взаимопомощь к взаимопомощи, милосердие к милосердию, – вот из каких плашек состоит мост от несвободы к свободе, от каннибализма к нормальной – демократической, правовой – жизни.
© Copyright: Александр Кутепов, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
