Александр Волог

Баллада о Резервном фронте

Мы знали, что стоим не для парада.
Все ждали – вот взорвётся горизонт.
Но мы слыхали – есть в тылу засада –
Его высочество Резервный фронт.

Уж там-то всё: и танки, и снаряды,
И свежие полки лишь часа ждут.
И в нас таилась мстительная радость –
Пусть только те попробуют, пойдут.

И те пошли – как вскрыли жерло домны!
Замолотил по нам чужой кузнец.
Бой был недолгим, как паденье бомбы –
Крупнее, громче, ниже, взрыв! Конец.

Уже давно заткнули нас в «бутылке»,
И «Юнкерсы» устроили нам «зонт»,
Но ждали наши бритые затылки –
Вот-вот сейчас придёт Резервный фронт.

Но он не шёл. И кончились патроны.
И стала тесной Русская земля.
И батя был убит. А похоронных
Уже давно никто не отправлял.

И мы прорвались штыковою ночью.
Мы шли лесами и задами сёл,
И молча понимали, между прочим, –
Резервный фронт навстречу нам не шёл.

И мы дошли. Безлюдные окопы.
Ни кухоньки, ни пушек и ни войск.
Сидел на кочке, мордою к Европе,
Обстрелянный и наглый, сытый волк.

Пришёл пешком небритый подполковник.
Отдал табак. Гранаты обещал.
Насчёт харчей сказал, что будет помнить.
А про Резервный фронт он промолчал.

С усталости и курева сомлевши,
Сидели мы, не находя слова,
Пока один – он оказался здешний –
Не ткнул рукой: «Можайск. А там – Москва».

Другой сказал: «Займуся пулемётом.
Давно бы надо произвесть ремонт».
И в заключенье высказался кто-то,
Что, видно, мы и есть Резервный фронт…

xxx

Фантазия для пишущей машинки

Он слёг. Хворал недолго. Отошёл.
Собрали небогатые поминки.
И вдруг – уже усевшися за стол –
Услышали стук пишущей машинки.

Сидевший с краю зять тихонько встал,
Дверь кабинета приоткрыл неловко…

Град торопливых клавишей стучал,
Крутился валик, тренькала коробка,
Выбрасывались веером листы
И слово билось головой в страницу…

Как надо ничего не пропустить!
Как надо торопиться, торопиться,
И делать вид, что это так легко,
Что каждый лист спокойно аккуратен,
Покуда он ещё не далеко,
И слышно всё, что хочет досказать он

xxx

Миф о правде

Всем царям, президентам, премьерам

Некогда боги жили с людьми,
но время темнело и хмурилось,
и люди забыли закон любви,
забыли добро и мудрость.
Жрецы распевали молитвы и гимны,
но были тихонечко рады,
когда последней из всех богинь
на небо взлетела Правда.
Тогда разгулялся бесстрашно бес,
в кресты забивая гвозди.
А Правда на землю глядела с небес,
роняя падучие звёзды.
Слеза состраданья застила синь…
Но гибли веси и грады.
И споря с волей богов и богинь,
обратно спустилась Правда.
Она проходила от гор до рек
и поднимала павших.
Но что мог поделать один человек,
даже её узнавший?
Она выходила на площадь и торг,
но был её жребий не сладок –
её забирали в тюрьму или в морг
те, что блюдут порядок.
Она выходила опять из темниц,
вставала из трупной ямы,
при грозных знамениях вещих зарниц
спешила в молельни и храмы.
Но только вступала она на порог
со словом любви и тревоги,
жрецы вопияли – Ложный пророк,
лукавый в обличьи бога!
Послушно вздымались мирян рамена,
прямились гневно колена…
Для ложных пророков во все времена
и всюду хватало каменьев.
А боги уже назначали зарю,
которая станет последней…
И Правда решила пойти к Царю –
нельзя было больше медлить.
Случилось, что Царь был не так уж плох,
её он впустил и слушал,
повёл её в сад, испустивши вздох,
сказал, что у стен есть уши,
что царство Правды – мечта хороша,
но это ж не фунт изюма,
что сразу не может он обещать,
и надо крепко подумать…
Она уходила, как с похорон,
грядущую ночь провидя…
А Царь поплёлся к себе на трон.
А он был царь Атлантиды.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.07.2020. Александр Волог