Вчера разговаривал с молодым другом, опытным спецом, вернувшимся из горячей командировки в Донецк.
Его интересных наблюдений и горящих фактов было море, в частности про бой с батальоном нацистских пидарасов "Торнадо", про их разнузданные анальные нравы и утехи, всплывшие во взятом бойцами блиндаже и сожжённым после всего обнаруженного в нём как грязный клоповник, про подвиг Александра Скрябина, но сегодня всплыл в памяти его рассказ о бесплодных, кричащих молитв за товарищей во время боя. Когда вопреки молитвам убиты были все до единого и не раз такое повторялось, как кошмарный сон наяву.
В итоге мой товарищ с гневом сорвал с груди крестик и отшвырнул его с презреним прочь, в грязь со снегом и не думает теперь о православной вере. Во что же ты теперь веришь, спросил я - в случай, был его ответ. И я вспомнил себя в подобных ситуациях с аналогичными решительными поступками. А потом вспомнил в очередной раз - вера, это то, чего держишься в жизни ты сам, внутри и изнутри, а не то, что спасает тебя извне. И коррекция веры всегда свята, как жизнь, которая её питает армейским уставом и кодексом чести самурая.
