Днем я читала рассказы моей шестнадцатилетней ученицы – школьницы. Классическая подростковая проза – любовь, которая побеждает смерть, брошенные возлюбленные, ревность, зависть. Белое и черное. Очень искренняя, немного наивная, трепетная ткань жизни.
А ночью мне приснился сон – словно ее сон. В этом сне все было подлинным. Я настоящая исчезла, и я была девочкой лет 16-17. Очень милая, с кукольным личиком, распахнутыми глазами и длинными прямыми светлыми волосами (типаж!). У нас была труппа странствующих акробатов. Время было растворено также – как и я. Современность по антуражу, но события и поведение – средневековье. В нашей труппе также был юноша – чем-то похожий на меня, блондин, высокий, стройный, он носил светлое обтягивающее трико и был удивительно красив. Впрочем, это воспринималось естественно. У нас была любовь-нежность, светлая, еще наивно-детская. А также была вторая пара – по закону контрастов. Оба темноволосые, девушка тоже очень красивая, а парень – нет. Обычный такой парень. Но у них тоже была любовь, по крайней мере, я так считала.
Во сне у меня была память. Я знала наше прошлое, все, что происходило до этого сна. Мы путешествовали, переезжали с места на места, у нас было мало денег, но была – любовь.
Я ни о чем не задумывалась – просто жила и радовалась жизни. Я очень гордилась тем, что мы втроем такие красивые, и мне казалось, что мы своей красотой приносим в мир радость.
Мы приехали в маленький городок под Санкт-Петербургом. По дороге туда четвертый участник нашей труппы объявил, что ему все надоело, что он хочет нормальной жизни и покидает труппу. Чужие решения мы уважали, и потому препятствовать не стали. Его девушка захотела остаться, и мы стали переделывать программу «под троих».
Город мне не нравился. Может быть, из-за погоды – ноябрьско-апрельской, с пустой голой землей и спящими деревьями. Да и сам город был советским – типовые пятиэтажки, хмурые, злые, рядом с ними – мрачные, тощие, как воробьи, ели. Мы выступали. Собрался народ. Программу мы завершали нашим «коронным» номером. В нем мы участвовали вдвоем. Внизу (в чем-то мягком, например, на матах) закреплялся меч острием вверх. (Проснувшись, я подумала – «Тристан и Изольда»). Он подбрасывал меня с высоты, я делала сальто, а затем приземлялась на спину с откинутой в бок рукой так, что меч протыкал одежду под мышкой (в районе сердца), через долю секунды он делал сальто и приземлялся в точно такой же позе радом. А затем мы вставали, и я чувствовали себя принцессой рядом с принцем (кажется, даже солнце выглянуло на секунду, или оно мне «привиделось»).
А к вечеру пошел дождь, и мы укрылись в каком-то подвале. И тогда девушка подошла к нам и сказала примерно так:
- Я знаю, что я не права. Но я так больше не могу. Я должна сказать это при тебе (это при мне), потому что я не могу быть не честной. Я люблю тебя (это она ему). Я не знаю, что нам делать дальше. Я очень хочу выступать, но… вы должны знать о моих чувствах.
Я даже не помню, что мы решили. Я ничего не решала. Все было в тумане, и только тут я начала задумываться, что у ухода ее молодого человека были свои причины. Я начала думать, анализировать – рождение сознания. Я поняла, что в любом случае не буду вмешиваться. Это он должен решать. Если он захочет быть с ней, я просто уйду.
А утром мы с ним гуляли под моросящим дождем по набережной, отражаясь в лужах. И я просто ему сказала:
-Я хочу, чтобы ты знал – я тебя люблю.
-Я тоже тебя люблю – и поцелуй – в лоб.
Шло время. Мы выступали втроем, почему-то в том же городе. Как-то вечером я ушла то ли побродить одной – я вдруг полюбила одинокие прогулки, когда можно было подумать о своей жизни, то ли поехала в какой-то далекий магазин за чем-то, необходимым для выступлений. Мне кажется, я сказала, что возможно останусь где-то ночевать (у родственников?). В общем, не вернусь.
Но день не задался, опять шел мелкий дождь (а жили мы чуть ли не во дворе под каким-то навесом). Неподалеку стояла брошенная машина. Я вернулась, и увидела в ней какое-то движение. Я НЕ ПОНИМАЛА, что происходит. Я подошла поближе, и заметила сквозь запотевшее стекло сплетенные ноги. Я стояла рядом в растерянности, пытаясь понять, что происходит. Видимо, во сне я еще не была женщиной.
И когда я, наконец, поняла, что же там происходит, я увидела, что он заметил меня. Я заторопилась уйти, чтобы ОНА меня не увидела.
Я не помню, где ночевала. Я ходила по ночным улицам, ходила, а потом где-то уснула и проснулась, когда вовсю уже сияло яркое солнце. Был день.
Я заторопилась к месту, где мы должны были давать представление. Я знала, что уже поздно, и что нельзя было его задерживать на столько времени.
Во дворе толпился народ, и слышались дикие крики. Я поняла, что случилось.
И здесь во мне проснулся режиссер или зритель (тот человек, кто видит сон со стороны, в нем не участвуя). Пленка отмоталась назад.
Девушка всегда хотела поучаствовать в этом номере – ее молодой человек боялся рисковать, а блондин делал этот номер только со мной. Но в это утро он ей не отказал.
Я (героиня) до мелочей знала, как он должен бросить девушку, чтобы она правильно упала. И я (зритель) увидела, что он сделал неверное движение, послав ее чуть правее. Пока зрители не успели осознать, что случилось, он сам упал на меч.
Вот такая вполне подростковая мелодраматическая история. Не обычно в ней только то, что она вся целиком мне приснилась, и что я ее прожила. Не собой, а той 16 летней девочкой.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
