Российская наука, или туда и обратно. Часть первая

А мы начинаем первый сезон увлекательного сериала "Игра пробирок".

Давным давно, в одном северном королевстве жила была маленькая, но гордая девочка из рода Старков Винтерфелльских... тьфу!
В общем, жила, конечно, я, да и не в королевстве, однако, мой рассказ содержит столько бредовых событий и телесериальных сюжетов, что если бы я слышала его со стороны, то ни за что бы не поверила. Так что, не обижусь, если кто-то хмыкнет: сказочка! Пусть так, но мамой клянусо, что история подлинная от первой до последней буквы.
Итак, начнём *наш путь эпидерсанта* нашу сказку странствий.
Свой путь в науке я начала с Института Цитологии и Генетики, где юной студенткой ваякала свой диплом. Я и до этого была рукастым химиком, но там... в стенах лаборатории, я наконец-то ощутила себя на своем месте. Увлеченная такими интересными вещами, как сборка транскрипционной машины и механизмы ее работы, я не сразу начала замечать, как бы это помягче сказать... общую болезненность атмосферы. С одной стороны это была жутчайшая расслабленность сотрудников: бесконечные чаепития, висение в аське, окончание рабочего дня в 16.00 (или вообще невыход на работу). С другой стороны - безумные переработки молодых сотрудников (студентов, аспирантов) с ночёвками на рабочем месте, занятыми выходными и т.д., которые нихера не оплачивались. Потом я начала выделять из общей массы основные типы сотрудников:

а) трутни зрелые - обычно это были дяденьки/тётеньки от 40, с пустым выражением лица, которые и сами не понимали, нахрена они ходят на работу. Именно они были основными завсегдатаями бесконечных чаепитий а`ля Люис Кэррол. Весь их образ жизни был сосредоточен на том, как бы побыстрей протянуть день, не отсвечивая и не втягиваясь в работу. Именно они притаскивали по весне кучу располовиненых тетрапаков с рассадой в институт и заставляли ей все наши большие подоконники. И всё лето, не считая большого оплачиваемого отпуска, появлялись на работе на пару часов (обсудить последние сплетни) и сваливали на дачу.

б) сметливые бобры - это немногочисленная группа представляла собой завхозов от науки. Когда-то, возможно, они и имели зачатки способностей к наукам, но осознав свою завхозовскую жилку и её преимущества, начисто забивали на энти самые зачатки и шли бодрым танком вверх по карьерной лестнице. Обычно они становились завлабами и паразитировали на своих более талантливых, но менее житейски подкованных коллегах - патентовали их изобретение/методику/прибор, вырывали под это дело гранты, и единолично распоряжались текущим к ним финансовым потоком, изредка кидая крохи с барского стола тем самым недотепам. Недотёпы искренне радовались этим подачкам и говорили, какой у них замечательный завлаб - цельную тыщщу прибавки к зарплате дает... Самые продвинутые и беспринципные бобры выбивались в директора институтов.

в) молодые работяги - умные молодые ребята, которым "посчастливилось" попасть в рассейскую науку. Это они тащили на себе всю черновую работу (из которой потом чудесным образом оформлялись статьи и докторские сметливых бобров), вкалывали в выходные, ночевали на работе и пытались выжить на три копейки в общаге. Как выживали те, что заводили семью с себе подобными, история умалчивает... Единственным вменяемым выходом для таких ребят было защититься по-быстренькому, найти себе тёплое местечко в Штатах или Европе и свалить. Что, в принципе, они и делали в большинстве.

г) робкие пИнгвины - это подгруппа молодых работяг с нехваткой яиц. Они тоже имели пряморастущие руки и светлую голову, но по каким-либо причинам (чаще всего страх) не сваливали, а продолжали работать под "чутким руководством" сметливых бобров. Именно из них вырастал чудесный питательный субстрат недотёп, на котором росли и жирели хозбобрики.

д) трутни молодые - эти товарищи обычно шли в науку не потому, что ощутили в себе склонность, а потому, что мама/папа/дед и все в семье работали в этой сфере и деточки просто пошли по накатанной тропе. По началу они, будучи студентами, изображали бурную деятельность, не хватая звёзд с неба. Затем, написав и защитив с помощью папы/мамы вяленький диссер, садились ровно на попу и влекли унылое существование трутней зрелых.

Защитив диплом и имея в наличии такого же ударенного в науку мужа, я прикинула писю к носу и поняла, что жисть мы такую не потянем и в аспирантуру должен идти кто-то один. В общем, получив свою первую порцию разочарования от научной действительности, я решила, что пойду поработаю в другой сфере, где деньги платят и моск не ипут. Проработав год в паре коммерческих структур, я ощутила лютую тоску по прежней работе, да и отвратные впечатления уже стёрлись со временем, и я решила вернуться в науку. Для начала я сходила в гости в свою бывшую лабораторию. Уже тогда, после потрясающего разговора с завлабшей, мне надо было бежать большими скачками и не возвращаться, но я была юна, наивна и верила, что не везде в институтах творится одно и то же... Завлабша была очень рада меня видеть, мы поболтали о работе и она начала бурно сокрушаться, что уже взяла себе девочку в аспирантки, больше ставок нет и если б она знала... Нет, она действительно меня любила и хотела бы снова взять на работу. Я растрогалась, размякла... А потом она толкнула речь, которая намертво впечаталась в мою память: "Эх, вот бы знать, что ты вернешься, я бы ни за что ту девочку не взяла. Она, собака, устроилась по ночам в цветочный магазин работать. Денег ей, видите ли, не хватает! Приходит невыспавшаяся, вечером в 7 уже сваливает на смену! Никакого от нее толка!"
Чай с пироженкой застрял у меня в глотке. Я слишком уважала свою дипломную руководительницу, да и просто была ошарашена этой речью, чтобы взять за грудкИ, зажать в угол и вкрадчиво спросить: а жрать она на что должна?! И на какие шиши добираться каждый день из города на маршрутках?! На те три копейки, что составляет ее аспирантская стипендия?
В общем, разговор как-то увял и я под предлогом неотложных дел слиняла.

Буквально через неделю мне предложили место в институте Неорганической Химии. Сказали, что руководительница у меня будет хоть и странная, но зато не надо поступать в аспирантуру - можно сдать экзамены канд.минимума и работать на должности инженера, с быстрым переходом к стадии мнс (младший научный сотрудник) и защитой "кирпича". Сфера была совсем другая - физ.химия, но рассудив, что термодинамику я люблю, а у новой шефини куча грантов и хорошие подвязки с Германией, я пошла работать в ИНХ.

Начальница моя оказалась сумасшедшей... Нет, это не фигура речи. То, что моему юному, неопытному взгляду на первых порах казалось причудами и забавными особенностями характера, на самом деле было проявлением сурового душевного нездоровья, которое через год работы проявилось в полной красе.
Первым, что настораживало в ней, была общая суетливость и нескончаемый поток невнятной речи. Она очень много и быстро говорила, тараторя и коверкая слова так, что примерно половину из них я не понимала. Но оставшиеся 50% речи давали понять, что мне у нее будет хорошо. Она очертила фронт работ, выдала задания, составила план, что и в какие сроки я должна сделать/сдать, и была душкой. Меня приняли на ставку инженера, к зарплате она мне регулярно выписывала деньги с немецкого гранта, не шибко большие, но и не копейки, и через год обещала поездку в Германию. Я начала орбайтен по-стахановски: вникала в новую тему, ходила на занятия по английскому и философии, и вела изыскательную деятельность. Дело в том, что статьи по нашей тематике выходили в журналах, которые убогая СО РАНовская библиотека не выписывала. К электронной базе этих журналов институт тоже не был подключен. С целью их добычи мне приходилось регулярно мотаться в главную городскую библиотеку, которая таки была подключена к базе, искать их и из своего кармана оплачивать доступ и распечатку статей. Молодая и наивная, я тащилась каждую неделю туда, платила, искала, распечатывала и тоннами переводила статьи по нашей тематике. Шефиня каждую неделю буркала что-то, типа "угу" и забирала увесистую стопку переводов. параллельно я пыталась хоть что-то выжать из ветхого колориметра, отрабатывала занятия для канд.минимума, и по заданию начальницы начала писать литобзор, и три статьи на английском в те самые, клятые журналы. Работы было выше крыши, но я не сдавалась. Сдала английский с философией разом, оставив спецпредмет на следующий год, писала литобзор и статьи... в общем вджобывала. Бредодень нарастала постепенно. Сначала, на мои вопросы: а когда же я поеду в Германию, мне отвечали, дескать у них там щас наводнение, им не до приезжих (хотя институт, с которым сотрудничала шефиня находился вне зоны наводнения). Потом на мою голову свалилась конференция. *А сейчас начнется действо достойное идиотского мелодраматического сериала. Так что, можете верить, можете нет, но так всё и было.*

Всю организацию конференции начальница свалила на меня. Абсолютно всю, хотя организатором числилась она и на организацию конференции институт выделял ей немалую сумму. В помощницы она мне дала лаборантку и сказала, что ооооочень хорошо мне заплатит. Помимо того, что я составляла списки, рассылала приглашения, организовывала программу, мне пришлось заняться и всеми бытовыми вопросами: организация билетов, гостиниц, культурной программы... Финальным аккордом моего наивного идиотизма был фуршет. Мне выдали деньги, на которые я должна была закупить продукты, привезти их в институт, ПРИГОТОВИТЬ разнообразные закуски и сервировать стол. И я, как йопанная пионэрка, понеслась. Раннее утро, рынок, баулы с продуктами, потом на такси везти неподъёмные сумканы в институт и готовить. Ладно, операцию "Фуршет" я выполнила на "5" - стол ломился от разнообразных затейливых закусок и приглашенные участники после утомительных заседаний ломанулись к столу. Потом начался концерт. Юные аспирантские дарования, вздроченные мной по самые гланды, играли на фортепиано, пели арии и даже изображали что-то отдаленно напоминающее балет. И тут начался сериал. В общем, я, что уж скрывать, девушка красивая, а в науке это встречается не слишком часто... В общем, большая часть мужского коллектива ходила за мной хвостиком, целовала ручки и приглашала на каждый танец. Особенно мне запомнился старичок-доктор ФМН, небольшого росточка, который танцевал уткнувшись носом мне в грудь и повторял: "Как я люблю высоких женщин!" Вакханалия с элементами сюрра протекала своим чередом. Однако, я постоянно замечала как бы остановившийся, рыбий взгляд начальницы на себе. Она сидела весь вечер в углу и сверлила меня этим непонятным взглядом. Уж не знаю, что за мысли тогда роились в ее голове и что нашёптывали мозговые тараканы, но что-то, я думаю, нехорошее. Контрольным в голову стало внезапное выступление пианиста из числа гостей. Молодой парень поднялся на сцену и сказал: "Давайте поблагодарим организатора конференции, самую красивую девушку-химика Ольгу". Зал зааплодировал. Взгляд начальницы стал ещё более мёртвым. А потом этот отчаянный молодой человек сел за фортепиано и заиграл, как бох... Не вру, гораздо позднее я узнала, что это - импровизация, а парень, помимо того, что смышленый химик, ещё и талантливым композитор.

Вечер закончился. Мы с лаборанткой отправили разгулявшихся докторов и кандидатов догуливать в ресторан гостиницы, и до ночи прибирали и мыли посуду.
А со следующей недели начался дурдом. На мой вопрос о деньгах за конференцию, начальница сказала: "Хрбрмурмяу... Отвратительная организация! Мне за тебя сделали выговор, что люди курили в фойе. И оштрафовали... Брхргав... И денег не дали. И тебе я никаких денег не дам."

Охуев, я пошла к администрации. Меня встретил чрезвычайно деловитый хозбобр, сказал, что деньги шефине за конфу перевели в полном объёме, а что и как она мне обещала - это не его дело, разбирайтесь сами. Лаборантке же она кинула пару тысяч.
С тех самых пор шефиня начала от меня натурально прятаться. Она закрывалась на ключ в своём кабинете, не открывала на стук в дверь и не подходила к телефону. Задания на неделю она писала на бумажке и подсовывала, когда меня не было, под дверь лаборатории. Надбавки к зарплате резко исчезли. В один прекрасный момент, когда я пришла на работу, то обнаружила свой письменный стол девственно чистым: все стопки переводов, дописанные статьи в журналы, распечатки и литобзор исчезли. Позже я узнала, что написанные мною статьи вышли в журналах, но имени моего там не было вообще.
Что ж, я подняла хай. Администрация в лице того же самого хозбобра пожала плечиками и сказала: "А чего ж вы хотели, устраиваясь к сумасшедшей? Какой с нее спрос? К ней ни один студент/аспирант идти не хотел, а вы влезли". На мои охреневшие вопросы: почему вы позволяете больному человеку работать, и почему мне никто не сказал, что она больная при трудоустройстве, бобр завилял и замямлил.
Всё, что он смог мне предложить - перевод в другую лабораторию с сохранением должности.
Мне ничего не оставалось делать, как согласиться. И я пошла знакомиться со своими новыми научными руководителями.

Продолжение моего увлекательного блуждания по *клоакам* путям науки я расскажу во второй части статьи, которая выйдет в выходные.

ПЫ.СЫ. Иииииии... в качестве финальной сцены первого сезона нашего сериала: тот химик-композитор, в последствии, стал моим вторым мужем)

Другие статьи в литературном дневнике:

• 26.12.2012. Российская наука, или туда и обратно. Часть первая
• 22.12.2012. О странной справедливости.
• 17.12.2012. Воспитательный эксперимент.
• 03.12.2012. Конец света, который всегда с тобой.