Сагидаш Зулкарнаева из казахской семьи, но родилась и живёт в России, в Самарской области. Публиковалась во многих российских и зарубежных изданиях. Лауреат Всероссийского поэтического конкурса им. Сергея Есенина и других поэтических конкурсов. Автор книги «Выпив ночь из синей чашки». Член Союза писателей России.
* * *
Выпив ночь из синей чашки, жду, когда нальют рассвет.
Тень в смирительной рубашке мой обкрадывает след.
Обернувшись тёплым пледом, обойду притихший сад.
Пахнет горько бабье лето неизбежностью утрат.
Звёзды светят маяками. Может, в небо за буйки?
Где цветные сны руками ловят божьи рыбаки.
И по лунам, как по рунам выйти в космос напрямик.
По дороге самой трудной, где полёт – последний миг…
Только в доме спит ребёнок. Захожу, скрипят полы.
Не скрипите: сон так тонок! В степь пойду, сорву полынь,
И травою горькой, дикой окурю себя и дом:
Блажь полёта, уходи-ка! Полечу потом, потом...
***
Я оденусь в шёлк июля,
Не зови меня – ушла.
Пусть молва летит, как пуля,
Зависть жалит, как пчела.
Над ручьём и над канавой,
Где скопился сельский сор,
Напрямик шагну я с правой,
Всем врагам наперекор,
Улыбнусь песочным сотам
Муравьиного вождя
И зонта дырявым сводом
Не закроюсь от дождя.
Прощевай, моя избушка,
Прощевай, моя земля…
Я свободна, как лягушка,
В чёрном клюве журавля.
***
Качается месяц на сучьях.
Светает. Сажусь за весло.
На том берегу в заколючье
Забытое дремлет село.
Дощатое тело деревни
Свой век доживает мирской.
В дворах одичалых сирени
Отчаянно пахнут тоской.
Здесь время как будто бы сбилось,
И дом от затишья оглох.
И бабочка в моль превратилась
В плену паутинных углов.
Завял на завалинке ветер,
Заглохнул в саду суховей.
И только в глуши о бессмертье
Поёт и поёт соловей…
***
Почат январь, собрали конфетти,
В пустом дому одна не заскучаю:
Под вечер Зойка сойкой залетит,
Расскажет все известия за чаем.
Пускай Самара где-то далеко,
Живи себе, да печь топи на благо.
Есть тишь и свет, есть мёд и молоко,
И два пути – до неба и продмага.
Зачем грустить, когда идут часы,
Полны теплом небесные ладони,
Горит герань и хлебом пахнет в доме,
Горьки слова, но помыслы чисты.
Чего мне ждать, каких высот хотеть
И обходить какие грани надо?
Ведь дальше неба некуда лететь,
А дальше бездны некуда мне падать.
Лишь только жить без злости и обид,
Любить людей на свадьбе и на тризне.
А то, что Бог со мной не говорит…
Поговорит, быть может, после жизни.
***
Я помню: с мамой моем окна,
От чистоты визжит стекло.
И ваты хрусткие волокна
Меж рам кладём – беречь тепло.
И руки мамины, как птицы,
Летают с тряпкой по окну.
Ах, мне туда бы возвратиться
Сейчас, вот только дверь толкну!..
От осознанья не возврата
В пространство детской скорлупы
Я цепенею, словно вата,
На подоконнике судьбы.
***
Под бархатною пылью тишины
Лежала степь от края и до края,
Окутывал пространство вышины
Сиреневый туман шального мая.
А первого июня – небеса
Разверзлись окаянными мечами.
И дрогнуло оконце, как слеза,
Когда тебя не стало за плечами.
За окнами зима и снег кружит,
Усталый ветер кашляет надсадно.
Мне без тебя невыносимо жить!..
Дойдёшь до Бога, поверни обратно.
***
– Что творится в мире, брат?
– Осень. Небо киснет.
За окошком дни стоят
Скользкие, как слизни.
Пахнет водкой и войной,
Бродит волк по лесу.
Над планетою земной
Всполошились бесы.
Шар на шару прикреплён,
Расшатались скрепы.
В небе снежный батальон
Ждёт зимы свирепой...
– А на улице души
Серой глухомани
Не Иван, от сна ожив,
Запрягает сани?..
***
Божий свет над деревней потух,
Скот не кормлен, и нивы не сжаты.
И от голода даже петух,
Не поёт, а ругается матом.
Перечёркнуты окна в домах,
В небеса перекошены двери.
Пустотою полны закрома,
А сердца беспросветным безверьем.
Лёд не тает, летает снежок.
Но запахло весною погожей.
Надо б только от края шажок,
Дальше – легче. Дай силы нам, Боже!..
***
Не знаем, что будет – огонь или лёд,
Где выпадет крылья сложить.
А если бы знали мы всё наперёд,
Была б интересною жизнь?
Не ясно: какая заглохнет из троп,
Все вьются и манят – пойдём!
Где дерево – лодка, где дерево – гроб
Не видно в лесу молодом.
***
В соломе света день сияет ныне,
Теплее молока вода в реке.
Пастух, хмельной от зноя и полыни,
Как тучу, гонит стадо вдалеке.
Под вечер жар вдоль берега спадает,
Духмяно пахнут травы на лугах.
Как зев печи, закат огнём пылает.
Несут коровы небо на рогах.
***
Напьюсь я всласть осенней сини,
Уйду в заречье через мост,
Где серебрит луна полыни,
Под многоточьем ясных звёзд.
И по песку, как по наитью,
Придёт покой и благодать,
Чтоб я могла ковыльной нитью
На сердце рану залатать.
* * *
У бабы Мани всё, как встарь:
На кухне — книжкой календарь,
Портрет с прищуром Ильича
И борщ краснее кумача.
А во дворе кричит петух,
Слетает с неба белый пух.
Старушка хлеб в печи печёт,
И время мимо нас течёт…
***
Как в чёрной речке нету дна,
Так и в тебе мне нет опоры.
Ты от меня уедешь скоро,
И я останусь вновь одна.
Не оглянувшись, ты назад,
Уйдёшь, а я поставлю точку.
И поцелую тихо дочку
В твои прекрасные глаза.
***
Канул февраль без остатка
В непроходимостях троп.
Ветер ложится с устатку
На ноздреватый сугроб.
Тихо, не скрипнет телега,
Ночь опустилась на дно.
Белые бабочки снега
Бьются и бьются в окно…
***
Степь, как тоска, бесконечна,
Полнится даль синевой.
Мне бы уйти в эту вечность,
Стать неприметной травой.
Небо седое гранитно,
Стало холодным, как сталь.
Впору б собакой завыть мне,
Так вдруг настигнет печаль...
Как за окном завечерит,
Вдаль убегу, за дворы.
Светлым мелком снег очертит
Контур моей конуры.
***
В глазах раскосых – тьма степей
И небо – под ногами.
Зачем, не знаю, хоть убей!
Я говорю стихами.
В степной глуши, средь ив, осин
Живу почти убого.
Зато всё близко – звёзды, синь,
Рукой подать до Бога.
Когда темно в краю ракит,
Стихами тихо плачу...
О, если б знать с какой строки
Свернуть на лист удачи!
***
Прости меня, Небо, за то,
Что часто ропщу я стихами.
Укрывшись от солнца зонтом,
Линую окошко штрихами.
В загаженном дне бытия
Порой не живу – прозябаю.
И лживых словес сладкий яд
За истину я принимаю.
За то, что обиды в горсти
Держу, и отбросить не смею –
Прости меня, Небо, прости
За то, что прощать не умею.
***
Перекодируй, Боже, шум на тишь,
Хочу, чтоб этот мир на время замер
И старый дом предстал перед глазами,
Где свил гнездо под самой кровлей стриж.
И там, вдали по берегу – ветла,
А рядом с домом дед узду латает,
Парит казан, и косы заплетают
Мне бабушкины руки – два крыла.
***
Казашка – я. Смотрю на мир в прищур
Раскосыми нерусскими глазами.
Ну что ты, друг, внутри как будто замер…
За этот холод я тебя прощу.
Наверное, сидит в твоей крови
Тот древний страх перед ордынской плетью.
Ты за собой, пожалуй, не зови…
Возьму, как крепость сердце – не заметишь.
***
Когда играют на домбре,
Я вижу гладь степной равнины,
Где ходят кони на заре
И светят тонкие рябины.
Когда играют на домбре,
Я будто вижу через время,
Как дарит мне родное племя
Свой след в ковыльном серебре.
Когда играют на добре,
Я вижу праздник дастархана.
Ведь нет страны тебя добрей,
И нет прекрасней Казахстана!
***
За пядью пядь, все сорок пять годков
Я уступила без борьбы былому.
Пришёл сентябрь, и смёл в стога солому
Любви, страстей, поджёг и был таков.
Качнулась влево чаша бытия,
Токсична осень - скука душу точит.
То в междуречье, то вдруг в междустрочье
Мелькнёт порою неба колея...
А по весне в душе растает лёд,
И жизнь вокруг затеет перемены.
Апрельский ветер рекам вскроет вены,
И к водопою ивы поведёт.
***
Ты говоришь: мир нем и жизнь – пустяк,
И мы немы душой, как в море гальки,
Стучат часы – не так, не так, не так...
И снова век закручивает гайки;
Перегорела лампочка души,
И свет потух в единственном окошке?
А ты смотри на листья и дыши,
Отогревая медные ладошки.
Смотри, как снег съедает рыжину,
Как синевою город оторочен,
Вливает небо в вены тишину...
Ну, вот и ты спокойней стала. Впрочем,
Давай - ка мы начнём с тобой стрелять
По целям жизни средь земного тира.
Открой окно, закрой свою тетрадь,
Не плачь стихами, слушай голос мира.
***
Да, я баба – в халате, в галошах,
Обитаю средь голой глуши.
Не люби меня слышишь, хороший,
Отпускаю – хоть пей, хоть греши.
Я похожа на ангела? Ново…
Это с виду, в душе я – не та.
Шар воздушный от шара земного
Отличает его пустота.
Не люби, не ходи понапрасну,
Я стихами и мраком дышу.
И не мерь мою шкуру - опасно.
Я сама эту жизнь доношу.
***
Куда идти, дороги скисли.
Всё больше тьмы, всё меньше света.
Я ничего порой не смыслю
В организации планеты.
Не от того, что дальше стала
От окружающего мира,
А от того, что заплутала,
Утратив дней ориентиры.
Вот-вот предательски завьётся
Змеёй дорога подо мною.
И всё вокруг перевернётся
И обернётся мир войною.
Луч божьей силы слаб и тонок,
И от того дышать мне нечем.
В двуногом стаде человечьем
Я потерялась, как ягнёнок.
***
Оцинкован целый мир цинизмом,
Обесценен рубль, как стихи.
Блеет бес, болеет век нацизмом,
Лица улиц хмуры. Дни глухи.
Не робей...Смешай питьё от страха -
Молоко и чай, как день и ночь.
На краю безудержного краха
Постояв, пойди от грани прочь
В глушь деревни, где на дали глядя,
Вмиг отвыкнешь плакать и болеть.
Где тебя – поэта ждут тетради,
Старый стул и лампа на столе.
На печи, на самой верхотуре
Отлежишься, крыльями шурша -
При такой живой температуре
От всего врачуется душа.
И, вобрав тепло и тишь селенья,
Светлячком вернёшься в город тьмы,
Чтобы светом и стихотвореньем
Разогнать уныния дымы.
***
Просто жить и не думать о смерти,
Просто верить всему вопреки,
Что дождей беспросветные плети
Унесутся с теченьем реки.
Просто помнить, что нам изначально
Бог даёт лишь на время весло –
Оттого так на сердце печально,
Оттого так на сердце светло.
***
Серебрится мехом нерпы
Степь и старый мост.
Под корой граната неба
Зреют зёрна звёзд.
Словно чашка в синем блюдце,
Встану я в полях.
Пусть в тиши во мне сольются
Небо и земля.
О земные черепицы
Точит месяц рог.
По небесной половице
Ходит светлый Бог.
***
Вот и нет на Земле Евтушенко.
Он ушёл, но остался в стихах.
Плачет Русь – той страны уроженка,
Той эпохи, зарывшейся в прах.
Оттого так ударило сильно –
Будто рядом пальнул револьвер!
Мы ж привиты ветвями к России,
А корнями все в СССР.
***
На синей ветке тишины
Растёт тоска. Набухли жилы.
Два дня дороги до весны,
А он не смог проснуться к жизни.
Мишенью – ворон на ветле.
Обуглен снег на склоне марта.
Мигают жизни на стекле…
А он ушёл и спутал карты.
Левее тормоза – полёт!
Левее тормоза и бездна.
Ни флаг, а факел нёс поэт,
И потому он жил отвесно.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
