Черные всадники и др. стихи
I
Черные всадники пришли с моря.
И лязгали, лязгали щиты и копья,
И стучали, стучали копыта и подковы,
Дикие крики и волны волос
Бесновались на ветру:
Так примчался грех.
II
Три птички сидели в ряд,
Задумавшись.
Мимо проходил человек.
Тогда птички стали подталкивать друг друга.
Сказали: «Он думает, будто бы умеет петь».
Они в смехе запрокинули головы.
Милыми глазами
Смотрели они на него.
Они были очень пытливы,
Три птички, сидевшие в ряд.
III
В пустыне
Увидел я существо, нагое, звероподобное,
что, присев на корточки,
Держало сердце свое в руках
И пожирало его.
Я спросил: «Вкусно, друг?»
«Оно горькое, горькое, - ответил он, -
Но оно мне нравится,
Потому что оно горькое,
И потому что это мое сердце».
IV
Да, у меня тысяча языков,
И девятьсот девяносто девять из них лгут.
Хотя я пытаюсь пользоваться одним,
Он не запоет по моему желанию,
Но будет мертветь у меня во рту.
V
Однажды один человек
Сказал:
«Пусть все люди мира встанут в ряды».
И тут же
Поднялся страшный шум среди людей,
Которые не хотели вставать в ряды.
И была громкая, всемирная ссора.
Она длилась веками;
И была пролита кровь
Теми, кто не хотел вставать в ряды,
И теми, кто устал стоять в рядах.
В конце концов, тот человек скончался, плача.
И те, кто участвовал в кровавой драке,
Не узнали великой простоты.
VI
Бог заботливо созидал корабль мира.
С великим мастерством
Сотворил Он корпус и паруса,
А последним – руль,
Готовый управлять.
Стоял Он прямо, гордо взирая на свою работу.
Но в роковой час раздался голос,
И Бог повернулся, внимая.
И вот тогда корабль вдруг
ловко соскользнул,
Коварно и бесшумно, прямо в волны.
И так, навечно без руля, отправился он по морям,
Совершая нелепые путешествия,
Добиваясь странных успехов,
Плывя, будто бы стремясь к серьезной цели,
С попутными глупыми ветрами.
И многие в небесах
Смеялись над этим.
VII
Таинственная тень, склонившаяся надо мною, кто ты?
Откуда ты?
Скажи мне – прекрасна ли правда,
Или же она горька, как поглощенный огонь?
Ответь мне!
Не бойся – я не буду дрожать.
Ибо если я осмелился – я осмелился.
Ответь же мне!
VIII
Я глядел здесь;
Я глядел там;
Нигде не увидел я своей возлюбленной.
И – в это время –
Была она у меня в сердце.
И, по правде, мне не на что жаловаться,
Ибо, будь она прекрасна, и еще прекраснее –
Не быть ей прекраснее Той, что в моем сердце.
IX
Я стоял на возвышенности
И видел, как внизу множество чертей
Бегали, прыгали,
И пьянствовали во грехе.
Один посмотрел вверх, ухмыляясь,
И сказал: «Приятель! Брат!»
X
Если бы исчез широкий мир,
Оставляя по себе темный ужас,
Бесконечную ночь –
Ни Бог, ни человек, никакое пристанище
Ничего бы для меня не значили,
Если бы рядом была ты, твои белые руки,
И роковой конец был бы далеко.
XI
В пустынном месте
Я встретил мудреца,
Что сидел неподвижно,
Читая газету.
Он обратился ко мне:
«Сэр, что это?»
И тогда я увидел, что я опытнее,
Да, опытнее, чем этот мудрец.
Я тотчас ответил ему:
«Старик, старик, то – мудрость мира».
Мудрец посмотрел на меня с восхищением.
ВОЙНА МИЛОСЕРДНА И ДРУГИЕ СТИХИ
(Пер. Дэмиэна Винсачи)
I
Не плачь, дева, ибо война милосердна.
Ведь твой любимый в исступленьи воздел руки к небу,
И испуганный конь понесся вперед без всадника.
Не плачь.
Война милосердна.
Хриплые, рокочущие барабаны полка,
Никчемные души, рвущиеся в бой –
Эти люди рождены, чтобы их муштровали и убивали.
Необъяснимая слава витает над ними,
Бог битвы велик, велик, а его королевство –
Поле, где лежит тысяча трупов.
Не плачь, дитя, ибо война милосердна.
Ибо твой отец упал в желтых окопах,
Разодрал одежду на груди и умер от удушья.
Не плачь.
Война милосердна.
Развевающийся, полыхающий флаг полка,
Орел с красно-золотым гребешком,
Эти люди рождены, чтобы их муштровали и убивали.
Укажи им добродетель резни,
Разъясни великолепие убийства
И поле, где лежит тысяча трупов.
Мать, чье сердце, будто бы на ниточке,
Висит на роскошном саване сына,
Не плачь.
Война милосердна.
II
«Что говорит море, маленькая ракушка?
Что говорит море?
Долго наш брат был молчалив с нами,
Хранил свои вести для кораблей,
Неуклюжих кораблей, глупых кораблей».
«Море велит вам скорбеть, о Сосны,
Тихо петь в лунном свете.
Оно посылает весть о земле обреченной,
О крае, где бесконечно катятся
Слезы из женских очей,
А мужчины в серых одеждах –
Мужчины в серых одеждах –
Воспевают неизведанную боль».
«Что говорит море, маленькая ракушка?
Что говорит море?
Долго наш брат был молчалив с нами,
Хранил свои вести для кораблей,
Хилых кораблей, глупых кораблей».
«Море велит вам учить, о Сосны,
Тихо петь в лунном свете;
Учите золоту терпения,
Говорите о евангелии нежных рук,
Говорите о братстве сердец.
Море велит вам учить, о Сосны».
«А где награда, маленькая ракушка?
Что говорит море?
Долго наш брат был молчалив с нами,
Хранил свои вести для кораблей,
Хилых кораблей, глупых кораблей».
«Ни слова не говорит море, о Сосны,
Ни слова не говорит море.
Долго будет ваш брат молчалив с вами,
Будет хранить свои вести для кораблей,
О хилые сосны, глупые сосны».
III
Для девы
Море было синим лугом,
Населенным человечками из пены,
Что пели.
Для моряка, потерпевшего кораблекрушенье,
Море было мертвой серой стеною,
Непревзойденной в безучастности,
На которой все ж в роковой час
Была написана
Мрачная ненависть природы.
IV
Немного чернил, не больше и не меньше!
Я, конечно, ничего не значу?
Даже небо и богатое море,
Равнины и холмы вдали
Слышат шум всех этих книг.
Но это просто немного чернил, не больше и не меньше.
Что?
И из-за этих мелочей вы считаете меня Богом?
Может ли мое несчастье питаться размеренной поступью
Тупиц, носящих стихари?
Или фанфарами огней?
Или даже продуманными проповедями
Об известных истине и лжи?
Это ли Бог?
Где же тогда ад?
Покажите мне какой-то испорченный гриб,
Проклюнувшийся из осквернения крови.
Это лучше.
Где Бог?
V
«Создавал ли ты когда-либо честного человека?»
«О, я создал троих, - ответил Бог, -
Но двое из них мертвы,
А третий –
Слушай! И услышишь глухой стук: то он пал оземь».
VI
Я запечатлеваю серебристый ход корабля в ночи,
Взмах каждой печальной потерянной волны,
Угасающий шум воды под килем,
Тихий зов от человека к человеку,
Тень, пересекающую серую ночь,
И падение маленькой звезды;
А после воды, широкие пустынные воды,
И тихий плеск черных волн
Надолго и в одиночестве.
Помни же, о корабль любви,
Ты покидаешь широкие пустынные воды,
И тихий плеск черных волн
Надолго и в одиночестве.
VII
«Я слышал закатную песню берез,
Белую мелодию в тиши,
Я видел спор сосен.
В сумерках
Маленькие травинки устремлялись за мною
Вместе с ветряным народцем.
Я жил ими, - молвил помешанный, -
Имея лишь глаза да уши.
Но ты –
Ты надеваешь зеленые очки перед тем, как смотреть на розы».
VIII
Рыцарь мчался вперед,
Пришпоривая горячего, взмыленного коня,
Потрясая верным мечом –
«Спасти свою даму!»
Рыцарь мчался вперед
И в пылу своем подскакивал в седле.
Воители взблескивали и мерцали,
Будто бесчинство серебристых огней,
А золото рыцарского стяга
Все развевалось на стене замка.
. . . . . . . . . . . .
Конь,
Тяжело дышащий, шатающийся, истекающий кровью,
Брошен у замковой стены.
Конь
Мертвый у замковой стены.
IX
Искренний человек шел вперед
И свободно говорил с ветром –
Оглядевшись же, он увидел, что находится в чужой далекой стране.
Искренний человек шел вперед
И свободно говорил со звездами –
Желтый свет вырывал зрение из его глаз.
«Добрый мой глупец, - сказал ученый очевидец, -
Твои поступки безумны».
«Ты слишком искренен», - вскричал искренний человек,
И когда его посох отскочил от головы ученого очевидца,
Посоха было уже два.
X
Ты говоришь мне, что это Бог?
Я скажу тебе, что это отпечатанный лист,
И осел, глазеющий на него при свече.
XI
В пустыне
Тишина глубочайшей лунной долины.
Косые огненные лучи падают на одежды
Людей в накидках, сидящих в молчании.
Перед ними женщина
Двигается под звуки резких свистков
И отдаленного грома барабанов,
Пока таинственные существа, гибкие, сплошного ужасного цвета,
Сонно ласкают ее тело
Или движутся по ее желанию, крадутся, шурша, по пескам.
Змеи тихо шепчут;
Шепчущие, шепчущие змеи,
Спящие, раскачивающиеся, глядящие,
Но всегда шепчущие, тихо шепчущие.
Ветер веет с одиноких рек
Аравии, торжественно ночной,
И дикое пламя наносит кровавые потеки
На одежды людей в накидках,
Сидящих в молчании.
Движущиеся ленты бронзы, изумрудного, желтого
Овивают горло ее и руки,
И по пескам осторожно движутся змеи,
Медленно, угрожающе и покорно,
Раскачиваясь в такт свисткам и барабанам,
Шепчущие, шепчущие змеи,
Спящие, раскачивающиеся, глядящие,
Но всегда шепчущие, тихо шепчущие.
Достоинство проклятых;
Слава рабства, отчаянья, смерти –
В танце шепчущих змей.
XII
Газета – это собрание полунесправедливостей,
Что, выкрикиваемая мальчиками за мили,
Распространяет свое любопытное мнение
На миллион сострадательных и глумливых людей,
Пока их семьи уютно устраиваются у каминов,
Подстрекаемые рассказом об ужасной долгой агонии.
Газета – это суд,
Где каждого судит любезно и несправедливо
Убожество честных людей.
Газета – это рынок,
Где мудрость продает свою свободу,
А толпа коронует глупцов.
Газета – это игра,
Где ошибка одного игрока приносит ему победу,
А наградой за мастерство другого становится смерть.
Газета – это символ;
Это хроника безалаберной жизни,
Собрание громких историй,
В которых сосредоточены вечные глупости,
Что в былые времена были необузданны
И блуждали по неогороженному миру.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
