***

Публикую здесь, потому, что это стихотворение бесподобное, а рецку уже не добавишь..

Александр Чулков

Яблоко Евы

Кто ты, моя половина?
Как твоё имя, скажи?
Таня? Зоя? Марина?

О тебе ли мечтал я всегда?
Всё надеялся,
вот, откроется дверь и войдёшь ты однажды нежданно...
Как же имя твоё, поскорее скажи мне!..
Виктория?.. Жанна?

Это ты говорила со мною во сне, умоляя беречь себя, слёзно?
Как назвали тебя при рождении те, что любили без памяти?.. Розой?

О других я трепался на каждом шагу, но тебя ни за что бы не выдал.
Это имя течёт, как вода, разливается паводком... Лида?

Та не в счёт, эта плоть мою видит, на душу с улыбкой презренья плевала...
Ты не Алла?

Ты не бес?!
В платье тонком, скользящем и вдруг спеленавшим меня золотой, словно свет, паутиной?
Кто же ты, наважденье моё и расплата за годы, что лезут шипами,
пронзая души мешковину?

Это ты ли неслась амазонкой в степи, обнимая ногами бока молодой кобылицы?
И пекла на костре мясо диких зверей, откликаясь на тихое в полночь: «Филиция...»

Кто мой пот вытирал с воспалённого лба и поил горьковатым полынным отваром?
Кто меня обнимал и качаясь в пьете, называл как ребёнка умолкшего?.. Сара?

Ты — Тамара? С престола смотревшая грозно, потом хохотавшая, словно девчонка?
Ты, над тёмным потоком застывшая в горе своём несказанном, Алёнка?

В леопардовой шкуре, как витязь с копьём, и венком на бедре из цветов синеватых и белых,
это ты ли моя ненаглядная в сумерках павшей Лемурии, Бэлла?

Я иду... я в бреду, из которого выйти нельзя, словно призраку зла из тумана...
Кто меня позовёт и укажет тропинку в свой дом, где уют и тепло... Марианна?

Кто погасит свечу и напомнит во тьме, как ласкать осторожно атласное лоно?
А потом будет слушать «люблю» и «хочу»,
и вжимаясь, кричать, словно птица лесная... Илона?

Я забыл... Я так долго скитался, встречая повсюду и скромных, и смелых,
но тебя не нашёл, чтобы сразу в одной... все дары... не от рук, от природы... Памела...

Накрывала тоска меня мрачным покровом сомнений, подобных волнам, многократно,
и дышала: «Где нить, без которой нельзя?.. Чтобы мог ты вернуться назад...»
Я стоял в лабиринте, а глаз Минотавра мерцал, как агат... Он шептал: «Ариадна!..»
Это то, что убило меня. Я не жаждал уже ни любви, ни каких-то наград...

Вот и праздник большой!.. Шум, веселье, а кубки наполнены яблочным элем!
Как прекрасны голубки... Ах, алые губки благородных Констанц, лучезарных Офелий!

«Сколько жён он имел?.. А наложниц?.. Ого!.. Ну, так выпьем за силу царя Соломона!
Я хочу вас обнять, дорогая Жизель! Я хочу вас отведать, Урсула, Симона!..»

«Золотая моя, эти крупные, гладкие, сладкие, страстные, как у южанки!..»
«Ты принцесса теперь? Ты волшебная ветвь, ты Сабина, а значит, дитя сабинянки...

Вот тебе утюжок. И метёлка. И прялка. И много забот ещё, а не корона.
Ты затем родилась, чтоб детей нарожать и стирать, и латать, и варить макароны...»

«И валяется шерсть, и печётся пирог...
И понять не могу, ну за что на костре ты горела?
И куда он смотрел, милосердный наш Бог?..
Или попросту нет ему дела?..»

Бесконечной дорогой трясётся кибитка, сидит полупьяный возница, он счастлив, что путь будет длинным,
вдоль полей колосящихся, старых крестов, где крестьянка из крынки ему наливала вина...
Снится юной она...
И луна откликается звоном на ласковый зов: «Ангелина!»
Может быть, потому, что над пропастью грозной несут его ангелы вечного сна...

Мне цыганка одна
всё лгала о богатстве, всё горы златые познанья сулила...
Я старел, но богатства не видел в помине,
одну только бедность, одно только злое...
И познанье пришло, и его называли порою Натальей, порою Людмилой,
но лечила мне раны разбитой любви эфемерная Хлоя...

У богемной стези, у военной,
монашеской
или иной, где присутствие Бога желанно,
нет печали больней,
чем всё время любовь объявлять то греховной, то второстепенной...
Ты учила меня красоте, изгибалась пантерой,
вела мою кисть по ложбинкам горячим, строптивая Анна,
ты открыла мне тайны,
что будут открыты
одним только музам Вселенной.

И мне встретилась та, что сказала: «Я шла
за тобой, я пешком
одолела полмира!
Ремешком
опоясан мой стан,
а спина параллельна с тяжёлой косою...
Моё имя похоже
на всплески неспешные
вёсел на речке тишайшей...
Г л а ф и р а...
в час, когда горизонт
накрывает закат
розовато-жемчужной своей полосою...

Ты — Орфей,
я — в руках твоих тонкая, нежно звучащая лира.
Я сиянье сиены под лёгким налётом ван дика...
За тобою, как тени, бредут те, что ищут успеха кумира,
самозванки с нахальными лицами :
«Я — Эвридика!»

Это я! Не они,
кто с тобою хоть в ад,
хоть кругами прорвётся из самого ада!
Я мечта трубадура, невеста баяна,
надёжная спутница воина-скальда.
Я царица небесных раскатов над белым безмолвием, я — Ириада!
Я тебя обожаю, танцуя фламенко весь вечер, как огненный смерчь – Эсмеральда!”

Пролетело давно...
Пронеслось по пейзажу пустыни, где бродят голодные динго,
то большое, что кто-то назвал бы любовью чистейшей, высокой...
Ты, как ночь, укрывавшая инеем каждую веточку, тёмная Инга,
миллионом зелёных ножей искромсавшая сердце рассвета осока.

Разве я не носил на руках?.. Не шептал будто ветер: «Всё сбудется скоро...»
Череду сладких слов я на почву благую сердец благодарных засеял...
Поднимайся травой, раскрывайся головками белых ромашек в росе, Айседора!
Без тебя, как без чёрного кофе поющей Ареты уснула б Рассея...

Я узнал... Я раскрыл твоё имя и вдруг удивился блаженству напева,
пролетевшему птицей в просветах деревьев по райским садам.
Ты ведь Ева... Дай яблоко мне, я пойду за тобою, твой вечный Адам!

Я один, кто тебя понимает,
поскольку и сам околдован, как ты, обожаньем греха.
Кто попробовал горечь любви
и открыл тебе сладость стиха.
Я не стану скрывать, что хотел бы срывать,
вопреки приказаньям, плоды грандиозного древа...

Изменяй имена,
изменяй мне с другими, с наукой, с искусством, направо, налево,
для меня ты одна!
Я узнаю тебя в каждом платье и плавочках, Ева,
в парандже и хитоне,
в простом кимоно и в цветном, как весенний порыв, сарафане!..
Для меня ты земля,
что мой плуг никогда
поднимать для любви и добра не устанет...

Ева, дай мне его!..
Это райское яблоко,
плод тишины
и дичайшей истомы...
Все дела — баловство...
Кроме вечной весны...
Кроме счастья тебя...
Я в тебе только дома...

2013

Другие статьи в литературном дневнике:

• 27.02.2015. ***
• 26.02.2015. ***
• 23.02.2015. ***
• 20.02.2015. ***