Прихоть увидеть изнутри
Она стояла перед прохладной поверхностью зеркала. В овале молча отражалось виденное. Затем, раздался треск оконных створ, и кто-то глухо произнес: «Если бы ты могла войти вовнутрь, мы бы свидетельствовали о поразительных, странных и прекрасных метаморфозах. Что таит отблеск? Контур, силуэт, состоящий из самообольщений, маний, замкнутой грусти, и пугающих умозаключений о собственной сущности. Я готов заплатить любой ценой за удовлетворение сильной, необъяснимой прихоти увидеть тебя изнутри. Не бойся, идем, идем... иди ко мне». Она слегка наклонилась, чувствуя, как сила тянет ее к себе. Еще миг, и она окажется по ту сторону, хлопнув на послед дверью реальности.
Судить о себе
по зеркалу
одичалого вепря
*
Рассеянный, золотисто-желтый свет проедал мглу до последнего. Дело было осенью и казалось, будто небо горит электричеством. Она ступила по гнилой прели, опавшим листьям, источающим жирный, душистый запах сырости, кое-где с остатками сочной травы. Хватаясь рукой за влажные стебли, прокладывала дорогу сквозь густые заросли подлеска. Озираясь по сторонам, она заглядывалась на самые обычные предметы – камни, остатки землетрясения, естественной каменоломни, словно оказалась на незнакомой планете. В облачных громадах, как в снегу, плыли лебеди. Один забился, замахал крыльями, полетел пух... Внезапно, она пошатнулась. Шелест помех. В правом верхнем углу небесного экрана она увидела отчетливое изображение себя.
Ванная комната
синяки
окровавленная рука
*
По спине бежал озноб. От боли сковало язык. Обхватив сгиб коленей руками, она сидела неподвижно и стучала зубами, попеременно сжимая и разжимая кулак здоровой руки. «За что, за что? За что, Боженька? Подскажи, как стать снова целой. Не разбитой. Не могу я больше. Надежда тает воском. Впилось в меня и не... Что я сделала? Что я сделала? За что ты меня так? Меня никто не будет такой любить. Меня и так.. Теперь точно».
«Можешь. Что тело в масштабах вселенной? – звездная пыль. Крохотка. Иди, ступай дальше. Когда закрывается дверь, открывается окно, разве ты не знаешь об этом? Гляди глубже, ищи там, где до тебя никто не искал».
Худшие вещи
происходят с лучшими людьми
благодари
*
Пятница, вечер, тринадцатый этаж библиотеки «Робартс», Торонтского универа, отдел славянской литературы. Зимний семестр. С вспухшими от учебы, красными глазами, группа русскоговорящих ребят, за баррикадой учебников, решает, что на сегодня – баста; идем в стрипбар «Занзибар», что на близлежащей улице Черч, в квартале нетрадиционной ориентации и гуляем. Спускаются в лифте, выходят. Макс смотрит как снежинки падают на волчий полушубок, русо-золотые волосы и щиплют разордевшиеся на морозе щеки Ани. По дороге – пекарня. «Давай зайдем, там такие вкусные морковные пироги!», произносит она, с восторженным придыханием, постукивая рукавицами. «Какие, на хер, пироги? Мы идем в бар,» осадив ее на полуслове, недовольно отрезает Макс, давая понять, что ее мысли приняли непозволительный к ситуации оттенок. В баре – темно, шумно и топлено. Вечер загорелся, но они оставались малоучастны к происходящему на сцене – идея того, что от линейной алгебры до преломления фантазийных линий их отделяло пятнадцать минут ходьбы, было достаточным, чтобы вселить повсеместный восторг. Девочки баловались и танцевали. В какой-то момент канадцы с соседнего столика прислали с официантом пять бутылок пива, помахав издалека в знак приветствия, с напутствием: «Русские». Макс нахмурился. В подъезде, когда он провожал ее домой, она не вытерпела: «По тебе, каждый мой шаг – ошибка! Мне хочется все меньше быть такой как ты, и все больше, мной. И ты не целуешься, ты кусаешь!» Шагнув по направлению к выразительному замечанию, он притянул ее к себе. Руки распахнут полушубок, будут стискивать грудь, раздвигать ноги, пожирать нежное и слабое, с усердием и жадностью любви.
Я обуваю твои ботинки
оставляя на снегу
следы когтистых лап
© Copyright: Анна Иделевич, 2019
Свидетельство о публикации №119021410897
Другие статьи в литературном дневнике:
