Советская поэзия тяготела к среднему слогу"Советская поэзия тяготела к среднему слогу, к общепонятной разговорной речи, отметала всякие вкрапления “сверху” (традиционные поэтизмы и архаизмы), “снизу” (вульгарную, обсценную лексику, речевые неправильности) и “сбоку” (провинциализмы, диалектизмы). Разговорные интонации и общеинтеллигентский разговорный язык естественно милы тем современным поэтам, кто генетически восходит к советской традиции (к примеру, А.Кушнеру и его школе). Бродский ввел в этот средне-разговорный язык (который остается у него основой, стержнем) элементы “высокой” и “низкой” лексики, резко раздвинув его словарь. Разумеется, разрыв Бродского с советской поэзией (а она, как ни крути, была во многом его духовной родиной — не случайно он до конца жизни чтил, например, Б. Слуцкого) заключался не в этом — или не только в этом. Бродский не ориентировался на социально локализованную аудиторию. Он, грубо говоря, не писал для советских интеллигентов. Это не значит, что он писал для кого-то другого. Речь его еще сохраняет внешние признаки “прямого разговора”, но адресат ее неизвестен, а субъект — сложен. В случае Шварц об адресате сказано со всей отчетливостью заглавием одного из текстов — “Простые стихи для себя и для Бога”. Что касается субъекта — здесь дело сложнее. Что-то понять можно именно через язык. В свое время, в семидесятые годы, несколько стихотворений Шварц было принято к публикации одним из “толстых” журналов. Надо ли объяснять, что означала публикация для “неофициального” молодого поэта в те времена? Редакция пожелала изменить только одно слово. “Какое?” — спросила Шварц. “Душа”. Шварц отказалась, и ей пришлось много лет ждать следующей возможности опубликоваться". Валерий Шубинский. "Садовник и сад. О поэзии Елены Шварц" // Знамя. 2001, № 11 © Copyright: Арабский Алфавит, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
