утреннее... Леон Рушклион

белой ночью плыл молочным мартом.
вдоль кисельных взморий цвёл кишмиш.
рим каштаны жарил на монмартре.
на дель корсо пробовал париж
львовский кофе с пенкой тель-авива.
у помоек плакали коты.
в будке телефонной пили пиво
нира, косик, сашка. женский тыл
(крепкий круглый в жёванном дениме)
крутизной расхлябал горизонт.
ни корон, ни будничной ангины
и страну никто не брал на понт
(белой ночью все оханы серы).
закипало в русле молоко.
пенкой укрывались адюльтеры.
жал в подмышках детский коверкот…

виски. горка кофе на лимоне.
тучи посвинцовее свинца.
возраст кадры гонит монотонно.
луны подсекая на живца.
знаешь, алля, ночью тени длинны,
только если рядом фонари.
я леплю бессонницы из глины
мартов, что взрослели в декабри.

у соседей снизу пели хором
тихо на балконе теилим.
алтэ захэн. даже в фантазёры
не годится лепщик этих глин.
видно мир иначе кем-то сложен.
не сложнее, чем моё ребро,
что устало на семейном ложе
справа спит коронам всем назло,
но иначе: в женщине всевышний
глину замесил ребром мужским.
где-то яхве, где-то яхна вышла.
все дороги к ним ведут, не в рим.
даже если мир застрял в короне
и дрожит, скупая алкогель,
даже если утро проворонит,
в синагогах прозвучит алель.
у евреев бритом с б-гом висты.
я в гешефтных пулях чаще пас.
третьи звёзды будут гаснуть в виски,
горечь выставляя напоказ,
но обратно в женщинах рождаться:
пробки не сгорают в небесах,
если жизнью драные паяцы
пьют рассветы с женского лица.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 03.04.2020. утреннее... Леон Рушклион