Юрий Дмитриев
8 ч. ·
НАДЕЮСЬ ДОЖИТЬ ДО СУДА
Чекисты убивали всегда. Уже 29 октября 1917 года - и Чека то еще не было - но большевистские товарищи ( извините, но они для меня все чекисты) уже из пушек обстреляли мальчиков-юнкеров, пытавшихся защищать Временное правительство.
Прошло чуть больше двух месяцев, и разнузданная матросня ворвалась в больницу, где лежали два арестованных члена Временного правительства - замечательные люди, сделавшие за свою жизнь добра больше, чем все их убийцы вместе взятые - врач Андрей Шингарев и юрист Федор Кокошкин - и убили их. Перед этим, что характерно, они вымогали деньги у родственников своих будущих жертв.
Ну и дальше пошло-поехало. Опьяневшие от запаха крови чекисты «с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками» расстреливали заложников во время красного террора, Николая и Александру вместе с их детьми и слугами, сбрасывали в шахту под Алапаевском убитых и раненых - еще живых! - великих князей, вели на расстрел Николая Гумилева, бросали в ров рядом с Кирилло-Белозерским монастырем монахов и священников, загоняли в концлагеря тамбовских крестьян и сбрасывали в Финский залив тела кронштадтских матросов.
И в «мягкие» 20-е эти люди со своими ооооочень чистыми руками, тоже не простаивали. Соловецкий лагерь уже принимал своих заключенных, а за ним и другие лагеря, которых становилось все больше и больше. И расстреливали десятки священников, не дававших «изымать церковные ценности», и выпускников Александровского лицея, того самого, который раньше назывался Царскосельским…
А потом уже пошло и завертелось - и поехали эшелоны, набитые до отказу женщинами, детьми, стариками, из которых многие не успевали даже доехать до тех покрытых снегом мест в тайге, где их высаживали и предлагали каким-то образом выживать. И стали расстреливать «вредителей» и «кулаков», и объяснять детям, что Павлик Морозов - настоящий герой. И видеть повсюду «троцкистско-зиновьевских преступников». И залили кровью всю страну, арестовывая военных и партийных работников, интеллигентов и рабочих, мужчин и женщин, молодых и старых, и пытая их, и расстреливая. И избивали престарелого Мейерхольда, заставляя его пить мочу, а его жену, красавицу Зинаиду Райх, просто убили у нее дома, 17 раз ударив ножом.
И чекист с невероятно чистыми руками развлекал Сталина, изображая, как Зиновьев якобы целовал сапоги тем, кто вел его на расстрел, и умолял помиловать его, и кричал «Шма Исраэль». А потом Сталину надоело это слушать - и этого чекиста тоже расстреляли.
И продолжали убивать - командиров, которые не удержали оборону против фашистов, потому что армия была развалена самим Сталиным, и солдат, у которых оружия даже нормального не было, и в которых стреляли заградотряды. И польских военнопленных в Катыни.
И набивать эшелоны уже целыми народами, или узниками фашистских лагерей, которых быстренько переправляли на Колыму. И инсценировали гибель Соломона Михоэлса, великого режиссера и актера, и уничтожили всех еврейских поэтов, попавшихся в чистые руки чекистов. И довели до смерти в тюрьме великого ученого Николая Вавилова. И уморили голодом миллионы русских, украинских, молдавских крестьян.
И если вы думаете, что потом, когда сдох рябой кровопийца, что-то в душах чекистов изменилось, то это совсем не так. Они просто немного притихли. Но это они приказывали давить танками венгров и чехословаков и стрелять в Берлине в тех, кто пытался прорваться за Стену в свободный мир. Это они стреляли в рабочих в Новочеркасске. Они приговаривали к расстрелу людей, за то, что те покупали доллары, или излишне предприимчивых председателей колхозов, или директора Елисеевского магазина, который им же поставлял дефицитные товары. Они приказали сбить корейский Боинг и уже в последней агонии слизнули в августе 1991 года три жизни мальчиков, пытавшихся не пропустить танки к Белому дому.
И потом эти чекисты с чистыми руками никуда не делись, они просто меняли названия своей конторы, а мы, лопухи, не добились люстрации, не выкорчевали полностью кровавую гадину.
И вот теперь они снова в силе - и показывают нам сериалы про благородных энкавэдэшников, и возвращают портреты Сталина, и поют «старую песню о главном» - что он, якобы, выиграл войну.
А теперь они дали сталинский срок Юрию Дмитриеву, человеку, который сделал все, что было в его силах, чтобы вернуть имена расстрелянным, чтобы не позволить нам забыть о совершенных злодеяниях. И чекисты, конечно, не могут ему этого простить и вешают на него гнусное обвинение, и отправляют в лагерь на гибель.
И я знаю все, что тут можно сказать про то, что «Есть, есть Божий суд», и воскликнуть: «Цари! Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья,
Но вы, как я подобно, страстны,
И так же смертны, как и я!»
Но я не буду этого делать. Потому что я хочу, чтобы эту чекистскую сволочь судили здесь, на земле, человеческим судом, чтобы карельских судей, обрекших Юрия Дмитриева на смерть, не просто разжаловали, а судили за надругательство над правосудием. И чтобы всю эту остальную шваль выкинули из их начальственных кабинетов и уютных дач, лишили персональных пенсий. Чтобы люди отворачивались от них на улице и плевали им в лицо.
И я очень постараюсь дожить до этого суда. Я очень постараюсь приблизить его.
--
О приговоре Юрию Дмитриеву.
Заявление Международного общества «Мемориал»
Сегодня Юрию Дмитриеву был вынесен жестокий, незаконный,
неправовой, политически мотивированный приговор.
Неангажированному наблюдателю очевидно: судебный процесс, проходивший два дня в Верховном суде Карелии, нельзя считать справедливым, хотя бы потому, что подсудимый по сути был лишен полноценной защиты. Суд безосновательно отказался отложить процесс до выздоровления адвоката, который защищал Дмитриева почти четыре года, и не принял во внимание отказ Дмитриева от адвоката по назначению.
Дело Дмитриева было сфабриковано по политическим мотивам. Причина – не только в его многолетней работе по увековечиванию памяти жертв советского террора. Сандармох стал памятным местом, Мемориалом международного значения. Сюда приезжали из бывших советских республик, Украины и стран Балтии, и из-за границ бывшего СССР, из Польши. Дни памяти вновь и вновь показывали: массовый террор был не «сбоем» советской системы, а ее основой. Тут ощущалась связь истории и современности: в 2015 году Юрий Дмитриев говорил здесь о войне на востоке Украины. Возможно, это и стало «спусковым крючком».
Дело было сфабриковано по «грязным» уголовным статьям, порочащим человека, но также обеспечивающим закрытость процесса, что, казалось бы, исключало широкую реакцию в СМИ и широкую кампанию солидарности. Тем не менее, именно эта солидарность, в России и за ее пределами, привела к тому, что процесс получил широкую огласку.
Беспочвенность обвинений была очевидна с самого начала. Недаром в 2018 году Дмитриев был оправдан по этим «грязным» статьям, а в июле 2020 года суд приговорил его к трем годам шести месяцам, «меньше меньшего…», - практически «до отбытого». Это означало одно — у обвинения нет никаких доказательств вины Дмитриева в изготовлении порнографии и насильственных действиях сексуального характера по отношению к несовершеннолетней приемной дочери.
Сегодняшний приговор – месть системы, которая наследует системе советской, и хотела бы вновь предать забвению имена, возвращенные Юрием Дмитриевым, опорочив его самого и дело его жизни.
Мы вместе с нашим товарищем, Юрием Дмитриевым, с его защитой, со всеми, кто его поддерживал, будем бороться за отмену этого чудовищного приговора.
Свободу политическому заключенному Юрию Дмитриеву!
Правление Международного общества «Мемориал»
29 сентября 2020 года
Другие статьи в литературном дневнике:
