Помню старый двор, соседа Дюбеля
После третьей ходки на крыльце.
«На печеньку. Чо надула губы-то?»
Песни пел, срываясь на фальцет,
Снова заговаривал: «Дерябни-ка.
Чо, не хочешь? Ладно, бля, сиди».
Допивал, хрустел зеленым яблоком,
С хрипом рвал тельняшку на груди.
«Верка, никому не верь, запомни-ка.
Друг подставил, сука, скоморох,
Сделал из шахтера уголовника,
Скажет пусть спасибо, что подох.»
Снова пил и плакал: «Друг, пойми же ты.
Я ж ему всегда, во всем…урод!»
Дюбель помер. Я зачем-то выжила.
Может, чтобы верить, хрен поймет.
Жизнь — не сто пятнадцатая серия,
Не щенячий визг «люблю-умру».
Нитка жизни из клубка доверия
Тянется, мотаясь на ветру.
Прав ты, Дюбель, был, когда советовал:
Мол, не верь, поверишь, сбросят вниз —
Только те, кто нам не фиолетовы,
Режут-укорачивают жизнь.
Стать родными — говорят, сокровище
В зачерствевшей ломаной судьбе.
Только беззащитной ты становишься,
Семечком, пушинкой на губе.
Обожглась. Обиды-то — немерено…
Но молчу, стирая соль со щек:
Жизнь короче на одно доверие,
Только врешь, не кончена еще.
Женщина
Александр Слащёв
Был в мире хаос. Планеты мускулы
вздымали горы. Выл ураган.
Мир жил без слова. Мир жил без музыки
и скалы
падали
в океан.
Сияли – молнии,
зияли –
трещины,
ломались
контуры
материков…
А мир ждал – женщины,
а мир ждал – ЖЕНЩИНЫ!
Мир знал: планете нужна любовь.
И вот случилось: “Спасибо, Господи!”
Да, пусть хоть дьявол Тебя создал!
Планета мёрзла в огромном космосе,
но вот открылись Её глаза…
Я вижу эту минуту светлую,
когда из пены ты поднялась…
Звалась ты –
Евою,
звалась –
Джульеттою
и Беатриче – так ты звалась!
А Бог глядел на Тебя рассерженно –
желал один творить чудеса,
но
захотела земная женщина,
и
стали алыми паруса!
Она в любви не желала меньшего.
И в этом тоже навек права.
Я знаю точно: явилась женщина,
потом лишь музыка и слова.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
