а с тобой-то мы не прошли еще
все агонии-полымя,
от страдаюцих до счастливейших,
из столичных - да в лагеря.
и пусть множится за курсивами,
за ступенями в никого
нарастающая бессильная
то ли ненависть, то ли боль,
не приравненная к известному,
возведенная на костры
так, что даже спросить-то не с кого,
что приходится на разрыв,
на какие паскали-джоули
разделяется полоса.
у меня времена тяжелые,
у меня пелена в глазах,
укрывает простуды пледами,
выбивает шрифты с листа
прочь, о господи, что я делаю
посреди перелетных стай?
с тяжеленной своей котомкою -
хуже камня к больной груди.
не расплачешься - стены тонкие,
и не видно, что впереди.
а в ту весну ты был самый лучший автор,
а я носила джинсы и вечера,
молилась утром только о том, чтоб завтра
горело таким же пламенем, как вчера.
выкручивали запястья, ломали, били,
иначили невозможностью виз-а-ви,
но если курс отчаянно нестабилен,
то неоткуда взяться другой любви.
проглатывала залпом коньяк невкусный,
по-взрослому закуривала дымком,
и, согреваясь малореальным чувством,
мы зажили холодным своим домком,
таким уютным: чайник, матрас и гвозди,
для вешалок набитые на косяк.
в то лето я болела туберкулезом
(по крайней мере кашляла как босяк),
варила кофе, ты все не шел с работы
(мне к завтрашнему учить правовой
деликт),
я умножала на полтора кого-то,
а надо было наоборот делить.
нам не хватало денег платить хозяйке,
но времени странно много - вся ночь, весь
день,
беззвучным ртом я спрашивала: нельзя ли
совсем не расставаться с тобой везде.
совсем - нельзя звучало порожним эхом,
вплеталось косым дождем в панораму слов,
в ту осень тебе срочно пришлось уехать,
я дважды передознулась, но пронесло.
ждала-шаталась вихрем по комнатенке,
вчера бутылки, нынче пакет травы,
хоть что-нибудь разнюхаться и в потемках
междугородним бредом тебя травить.
о господи, где ты был, неужели впрямь ты
своей рукой ставил стрелку на "полный
вниз"?
держалась и вновь торчала - без
вариантов.
-не нравится? да как это? провались!
не нравилось, и ты пропадал и падал,
выныривал, хватал за руку, увозил.
в ту зиму я командовала парадом,
единственную счастливую из всех зим.
а дальше весна, замкнулось кольцо на
Среднем:
ах выживу, ах смогу, у меня инстинкт.
разогреваю ужин(на мне передник)
и пью из твоей чашки бенедиктин,
швыряю ее о стену, давлю осколки,
стекаю по стенкам набережных, к утру
смываю с себя объятия стольких, скольких
хватило бы на сотню моих подруг.
мы видимся редко, вздрагиваем случайно,
но так, чтоб остался в памяти каждый
жест,
я чертыхаюсь: лучше бы уж молчала,
уж лучше бы разделила тогда на шесть.
а лето меняет ракурс и пахнет клеем,
живею и покупаю билет в Москву.
мне опускает голову на колени
хороший мальчик - август его зовут,
брожу в бульварах, вспышками на Неглинной
дотягиваюсь, догадываюсь - пойму:
я стала взрослее на одного мужчину
(я даже потом об этом скажу ему).
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
